Разоблачаем! Литературные мистификации и подделки. Самые известные фотоподделки Сборник балканских песен

Подделка произведений искусства сегодня является развитой индустрией, в которой вращаются ежегодно миллиарды долларов. Потенциальная прибыль высока, а многие подделки так и остаются не выявленными. Но история знает и таких фальсификаторов, которые работали «по-крупному» и стали всемирно известными личностями. О них и пойдёт речь в нашем обзоре.

1. Элмир де Хори

Элмир де Хори - художник венгерского происхождения, который прославился как один из самых известных арт-фальсификаторов. Его работы до сих пор выставляются во многих музеях, а кураторы считают, что эти картины были созданы великими мастерами. В 1947 году художник переехал из Венгрии в Нью – Йорк, где нашел очень неплохой заработок. Его собственные картины никогда не пользовались успехом, в то время как его подробные копии картин других художников продавались почти сразу.

Де Хори начал выдавать свои копии за оригиналы картин и так продолжалось до 1967 года, когда в мире искусства разразился огромный скандал. Так много времени, чтобы подделки заметили, потребовалось потому, что Де Хори уделял пристальное внимание мельчайшим деталям. В течение своей карьеры он продал тысячи подделок.

2. Эли Сакхай

Карьера Эли Сакхая в качестве арт-фальсификатора пролила свет на худший аспект мира искусства: многие знали, что с "оригиналами" картин было что-то не так, но никто не хотел сообщить о проблеме. Картины достаточно известных художников зачастую перепродаются без проверки их подлинности. Именно этим пользовался недобросовестный арт-дилер Сакхай, который покупал оригиналы картин, после чего заказывал их копии (кто делал фальшивки - неизвестно и поныне) и продавал как подлинники. Причем зачастую он продавал одну и ту же картину (естественно, разные копии) разным клиентам.

3. Отто Вакер

Сегодня работы Винсента ван Гога регулярно продаются на аукционах за миллионы долларов, а сам Ван Гог был признан одним из величайших художников мира. На самом деле, его картины были настолько ценными, что немец по имени Отто Вакер смог организовать крупную аферу с работами Ван Гога в 1927 году.

Когда Вакер заявил, что у него есть 33 работы ван Гога, дилеры выстроились в очередь. В течение следующих пяти лет ряд экспертов, кураторов и дилеров изучал эти картины, а осудили Вакера за подделку только в 1932 году. Так много времени на анализ ушло потому, что Вакер использовал новейшие разработки в области химии при создании подделок. 6 картин и вовсе были признаны подлинниками.

4. Пей-Шен Цянь

Пей-Шен Цянь прибыл в Америку в 1981 году. На протяжении большей части десятилетия он был малоизвестным художником, который продавал свои картины на Манхэттене. Его карьера начиналась довольно невинно: на своей родине, в Китае он писал портреты председателя Мао. Все изменилось в конце 1980-х годов, когда испанские арт-дилеры Хосе Карлос Бергантиньос Диас и его брат Иисус Ангел не подметили редкую детализацию картин Пей-Шен Цяня. После этого они начали заказывать у него копии известных картин, причем Хосе Карлос покупал на барахолках только старые холсты и старую краску, а также искусственно состаривал картины при помощи чайных пакетиков. В 1990-х годах схему раскрыли, братьев Бергантиньос Диас осудили, а Пей-Шен Цянь скрылся в Китае с миллионами долларов.

5. Джон Майатт

Как и многие другие фальсификаторы, Джон Майатт был талантливым художником, который никак не мог продать собственные картины. В 1980-е годы жена бросила Майатта, а он остался с двумя детьми. Чтобы содержать их, художник решил начать рисовать подделки. Причем, сделал он это очень оригинально - Майатт дал в газете объявление о создании "подлинных подделок живописи 19-20 веков за £ 250". Эти подделки были настолько хорошими, что привлекли внимание Джона Древе - арт-дилера, который стал партнером Майатта. В итоге Майатт продал в течение следующих семи лет более 200 картин, некоторые более чем за $ 150 000. Позже, экс-подруга Древе случайно проговорилась и Майатта осудили. После того, как Майатт вышел из тюрьмы, он начал новую карьеру в Скотленд-Ярде, где учит обнаруживать подделки.

6. Вольфганг Бельтракки

Вольфганг Бельтракки жил на вилле стоимостью 7 миллионов долларов во Фрайбурге (Германия, недалеко от Шварцвальда). В то время как дом строился, он жил с женой в пентхаусе роскошного отеля. Бельтракки мог позволить себе такой образ жизни, поскольку он был, по мнению экспертов, самым успешным фальсификатором искусства в истории. На протяжении большей части жизни Бельтракки был обычным хиппи, который путешествовал между Амстердамом и Марокко и перевозил наркотики.

Его возможности в копировании полотен известных мастеров проявились довольно рано: как-то он шокировал свою мать, нарисовав копию картины Пикассо за один день. Вольфганг был самоучкой, что особенно примечательно, учитывая его способность имитировать множество стилей. Он умело копировал старых мастеров, сюрреалистов, модернистов, да и художников любой школы. Самые престижные аукционные дома в мире, такие как Сотбис и Кристис, продавали его работы за суммы с шестью нулями. Одна из его картин, подделка Макса Эрнста, была продана за $ 7 млн в 2006 году. В обвинительном процессе были упомянуты только 14 его картин, за которые Вольфганг выручил ошеломляющие $ 22 млн.

В 2001 году Кеннет Уолтон, Скотт Бич, и Кеннет Феттерман создали 40 фальшивых счетов на eBay и работали вместе, чтобы взвинчивать цены на предметы искусства, которые они продавали с аукциона. Они сделали это с более чем 1100 лотами и заработали более $ 450 000. Погубила их жадность - мошенники продали поддельную картину Дибенкорна более чем за $ 100 000.

8. Испанский-фальсификатор живописи

В отличие от других мошенников в этом списке, испанский фальсификатор никогда не был пойман. О нем неизвестно ничего - ни личности, ни мотивов, ни даже его этнической принадлежности. Никто не знает, как долго он работал или сколько фальшивок он сделал. В 1930 году была впервые обнаружена работа испанского фальсификатора, когда граф Умберто Гноли предложил продать картину под названием "Обручение святой Урсулы" музею Метрополитен за £ 30 000. Полагая, что картина была создана в 1450 году маэстро Хорхе Инглесом, Гноли отдал ее на экспертизу. Поскольку Инглес был испанским художником, человека, который нарисовал подделку, назвали "испанским фальсификатором". К 1978 году Уильям Вокле, ассоциированный куратор в Библиотеке Моргана, собрал 150 фальшивок, приписываемых испанскому фальсификатору. Принято считать, что он сделал большую часть своей работы на рубеже 20-го века.

9. Поддельный портрет Мэри Тодд Линкольн

В течение многих лет знаковый портрет Мэри Тодд Линкольн висел в доме губернатора в городе Спрингфилд, штат Иллинойс. Якобы он был написан в 1864 году Фрэнсисом Карпентером в качестве подарка от Мэри Тодд ее мужу Аврааму Линкольну. Потомки Линкольна обнаружили эту картину в 1929 году, приобрели ее за несколько тысяч долларов, и передали в особняк губернатора в 1976 году. Она провисела там в течение 32 лет, пока не была отправлена на очистку. Именно тогда обнаружилось, что картина - подделка. В итоге установили, что портрет был нарисован аферистом Лью Блумом.

Медумские гуси - одна из самых знаковых картин в Египте, которую окрестили "египетской Джокондой". Обнаруженная в гробнице фараона Нефермаата, картина-фриз была якобы написана между 2610 и 2590 годами до нашей эры. "Медумские гуси" считались одним из величайших произведений искусства той эпохи благодаря своему высокому качеству и уровню детализации. К сожалению, в последнее время эксперты предполагают, что это может быть обманом.

Исследователь Франческо Тирадритти, который также является директором итальянской археологической миссии в Египте, после детального исследования артефакта сказал, что есть неопровержимые доказательства того, что картина является поддельной. Он считает, что "Гуси" были написаны в 1871 году Луиджи Вассалли (который первым якобы обнаружил этот фриз).

История мировой литературы, зная о фальсификации многих ее памятников, старается о ней забыть. Едва ли найдется хотя бы один исследователь, который станет утверждать, что дошедшие до нас классики Греции и Рима не изуродованы переписчиками.

Эразм с горечью жаловался еще в XVI веке, что нет ни одного текста «отцов церкви» (т.е. первых четырех веков христианства), который можно было бы безоговорочно признать подлинным. Судьба памятников литературных, быть может, столь же незавидна. В самом конце XVII века ученый иезуит Ардуин доказывал, что античному миру принадлежат только Гомер, Геродот, Цицерон, Плиний, «Сатиры» Горация и «Георгика» Вергилия. Что же касается остальных произведений древности… все они созданы в XIII веке нашей эры.

Достаточно поставить этот вопрос об аутентичности рукописей классиков, чтобы признать полную невозможность установить, где кончается в прошлом «подлинный» классик и начинается фальсифицированный. В сущности, неизвестны подлинный Софокл и Тит Ливий… Самая тонкая и строгая критика текстов бессильна обнаружить позднейшие искажения классиков. Следы, которые привели бы к подлинным текстам, обрываются.

Стоит еще добавить, что историки крайне неохотно расстаются даже с сочинениями, апокрифичность которых доказана ими самими. Они числят их по разряду так называемой псевдоэпиграфической литературы (псевдо-Климент, псевдо-Юстус и т.п.) и не брезгуют ими пользоваться. Эта позиция абсолютно понятна и является лишь логическим развитием общего отношения к «античным» памятникам: их так мало, что даже сомнительные из них жалко исключать из оборота.

Не успел в 1465 году заработать в Италии первый типографский станок, как уже через несколько лет история литературы зарегистрировала подделку латинских авторов.

В 1519 году французский ученый де Булонь подделал две книги В. Флакка, а один из замечательных ученых-гуманистов Сигониус опубликовал в 1583 году неизвестные до него отрывки из Цицерона. Эта симуляция была сделана с таким мастерством, что обнаружилась только через два века, да и то случайно: было найдено письмо Сигониуса, в котором он сознавался в фальсификации.

В том же веке один из первых немецких гуманистов, познакомивших Германию с римскими классиками, Пролюциус написал седьмую книгу «Календарной мифологии» Овидия. Мистификация эта была отчасти вызвана ученым спором о том, на сколько книг делилось это сочинение Овидия; несмотря на указания от имени автора, что книг у него шесть, некоторые ученые Ренессанса, основываясь на композиционных особенностях, настаивали на том, что книг должно быть двенадцать.

В конце XVI века был мало освещен вопрос о распространении христианства в Испании. Для восполнения досадного пробела испанский монах Хигера после большой и сложной работы написал хронику от имени никогда не существовавшего римского историка Флавиуса Декстера.

В XVIII веке голландский ученый Хиркенс издал под именем Люция Вара, якобы трагического поэта эпохи Августа, трагедию. Совершенно случайно удалось установить, что венецианец Коррарио издал ее в XVI веке от своего имени, никого не пытаясь ввести в заблуждение.

Испанец Мархена в 1800 году развлекался сочинением на латинском языке рассуждений порнографического характера. Из них он сфабриковал целый рассказ и связал его с текстом XXII главы Петрониева «Сатирикона». Невозможно отличить, где кончается Петроний и начинается Мархена. Свой отрывок с Петрониевым текстом он и издал, указав в предисловии и воображаемое место находки.

Это не единственная подделка сатир Петрония. За столетие до Мархена французский офицер Нодо издал «полный» «Сатирикон», якобы «по рукописи тысячелетней давности, купленной им при осаде Белграда у одного грека», но никто не видел ни этой, ни более древних рукописей Петрония.

Также переиздавался Катулл, подделанный в XVIII веке венецианским поэтом Коррадино, который якобы нашел в Риме список Катулла.

Немецкий студент XIX века Вагенфельд якобы перевел с греческого на немецкий историю Финикии, написанную финикийским историком Санхониатоном и переведенную на греческий язык Филоном из Библоса. Находка произвела огромное впечатление, один из профессоров дал предисловие к книге, после чего она была издана, а когда у Вагенфельда потребовали греческую рукопись, он отказался ее представить.

В 1498 году в Риме было опубликовано Евсевием Зильбером от имени Бероза, «вавилонского жреца, жившего за 250 лет до Рождества Христова», но «писавшего по-гречески», сочинение на латинском языке «Пять книг древностей с комментариями Иоанна Анни». Книга выдержала несколько изданий, а потом оказалась подделкой доминиканского монаха Джиованни Нанни из Витерборо. Однако, несмотря на это, легенда о существовании Бероза не исчезла, и в 1825 году Рихтером в Лейпциге была выпущена книга «Дошедшие до нас халдейские истории Бероза», якобы скомпилированная из «упоминаний» о Берозе в работах других авторов. Удивительно, что, например, акад. Тураев нимало не сомневается в существовании Бероза и считает, что его сочинение «для нас в высокой степени ценно».

В двадцатые годы нашего века немец Шейнис продал в Лейпцигскую библиотеку несколько фрагментов из классических текстов. Среди других был листок из сочинений Плавта, написанный пурпурными чернилами, хранители кабинета рукописей Берлинской академии наук, совершенно уверенные в достоверности своей покупки, расхваливали ее: «Прекрасный почерк носит все черты, характерные для очень давнего периода. Видно, что это фрагмент роскошной книги; употребление пурпурных чернил свидетельствует о том, что книга находилась в библиотеке богатого римлянина, может быть, в императорской библиотеке. Мы уверены, что наш фрагмент является частью книги, созданной в самом Риме». Однако через два года последовало скандальное разоблачение всех рукописей, представленных Шейнисом.

Ученые эпохи Возрождения (и более позднего времени) не довольствовались «находками» рукописей уже известных до них писателей, они сообщали друг другу об «открытиях» ими и новых, неведомых до тех пор авторов, как сделал в XVI веке Мюрэа приславший Скалигеру собственные свои стихи под именем забытых латинских поэтов Аттия и Тробея. Даже историк Ж. Бальзак создал вымышленного латинского поэта. Он включил в издание латинских стихотворений, вышедшее в 1665 году, одно, восхвалявшее Нерона и якобы найденное им на полуистлевшем пергаменте и приписанное неизвестному современнику Нерона. Это стихотворение даже включалось в антологии латинских поэтов, пока не обнаружилась подделка.

В 1729 году Монтескье опубликовал во французском переводе греческую поэму в духе Сафо, сообщив в предисловии, что эти семь песен написаны неизвестным поэтом, жившим после Сафо, и найдены им в библиотеке одного греческого епископа. Позже Монтескье признался в мистификации.

В 1826 году итальянский поэт Леопарди подделал две греческие оды в стиле Анакреона, написанные якобы неведомыми до тех пор поэтами. Он же издал и вторую свою подделку - перевод латинского пересказа греческой хроники, посвященной истории отцов церкви и описанию горы Синая.

Знаменитой подделкой античных классиков является мистификация Пьера Луиса, выдумавшего поэтессу Билитис. Он печатал ее песни в «Меркюр де Франс», а в 1894 г. выпустил их отдельным изданием. В предисловии Луис изложил обстоятельства «находки» им песен неизвестной греческой поэтессы VI века до н.э. и сообщил, что некий д-р Хейм даже разыскал ее могилу. Два немецких ученых - Эрнст и Вилламовиц-Мюллендорф - тотчас же посвятили новооткрытой поэтессе статьи, и имя ее было внесено в «Словарь писателей» Лолье и Жиделя. В следующем издании «Песен» Луис поместил ее портрет, для которого скульптор Лоране скопировал одну из терракот Лувра. Успех был огромен. Еще в 1908 году не всем было известно о мистификации, так как в этом году он получил от одного афинского профессора письмо с просьбой указать, где хранятся оригиналы песен Билитис.

Обратим внимание, что почти все разоблаченные мистификации такого рода принадлежат новому времени. Это понятно, ибо поймать за руку гуманиста эпохи Возрождения, выдумавшего нового автора, практически невозможно. По всем данным следует поэтому ожидать, что хотя бы некоторые из «античных» авторов были выдуманы гуманистами.

Подделки нового времени

Ближе к новому времени изобретались не только античные авторы. Одной из самых знаменитых фальсификаций такого рода являются поэмы Оссиана, сочиненные Макферсоном (1736-1796), и поэмы Роулея Чаттертона, хотя эти подделки и были довольно быстро разоблачены, но их художественные достоинства обеспечивают им заметное место в истории литературы.

Известны подделки Лафонтена, писем Байрона, Шелли, Китса, романов В. Скотта, Ф. Купера и пьес Шекспира.

Особую группу среди подделок нового времени составляют сочинения (в основном письма и мемуары), приписываемые какой-нибудь знаменитости. Их известно несколько десятков (только самых знаменитых).

В XIX веке продолжались подделки «под старину», но уже, как правило, не связанные с античностью. Так, в конце XIX века сенсацию вызвала «найденная» иерусалимским торговцем Шапиро рукопись якобы I тысячелетия, повествующая о странствовании евреев по пустыне после исхода из Египта.

В 1817 году филолог Вацлав Ганка (1791 -1861) в церкви маленького города Кралев Двор на Эльбе якобы нашел пергамент, на котором старинными буквами были написаны эпические поэмы и лирические песни XIII-XIV вв. Впоследствии он «открыл» еще много других текстов, например старинный перевод Евангелия. В 1819 г. он стал хранителем литературных коллекций, а с 1823 г. - библиотекарем Национального Чешского музея в Праге. В библиотеке не осталось ни одной рукописи, к которой Ганка не приложил бы свою руку. Он изменял текст, вставлял слова, вклеивал листы, вычеркивал абзацы. Он придумал целую «школу» древних художников, имена которых вписал в попадавшие ему в руки подлинные старинные рукописи. Разоблачение этой невероятной по масштабу фальсификации сопровождалось оглушительным скандалом.

Знаменитый Винкельман, основатель современной археологии, стал жертвой мистификации со стороны художника Казановы (брата известного авантюриста), иллюстрировавшего его книгу «Античные памятники» (а ведь Винкельман был археолог - профессионал!).

Казанова снабдил Винкельмана тремя «древними» картинами, которые, по его уверению, были сняты прямо со стен в Помпеях. Две картины (с танцовщицами) были изготовлены самим Казановой, а картина, на которой был изображен Юпитер и Ганимед, - живописцем Рафаэлем Менгесом. Для убедительности Казакова сочинил совершенно невероятную романтическую историю о некоем офицере, который якобы тайком ночью выкрал эти картины из раскопок. Винкельман поверил не только в подлинность «реликвий», но и во все басни Казановы и в своей книге описал эти картины, отметив, что «любимец Юпитера, несомненно, принадлежит к числу самых ярких фигур, доставшихся нам от искусства античности…».

Фальсификация Казаковы имеет характер озорства, вызванного желанием подшутить над Винкельманом.

Аналогичный характер имеет известная мистификация Мериме, который задумал, увлекаясь славянами, поехать на Восток, чтобы описать их. Но для этого нужны были деньги. «И я задумал, - признается он сам, - сначала описать наше путешествие, продать книгу, а затем истратить гонорар на проверку того, насколько я прав в своем описании». И вот он выпускает в 1827 г. сборник песен под названием «Гусли» под видом переводов с балканских языков. Книга имела большой успех, в частности, Пушкин в 1835. г. сделал псевдообратный перевод книги на русский язык, оказавшись более легковерным, чем Гете, который сразу почувствовал мистификацию. Мериме предпослал второму изданию ироническое предисловие, упоминая тех, кого ему удалось провести. Пушкин потом писал: «Поэт Мицкевич, критик зоркий и тонкий знаток славянской поэзии, не усомнился в подлинности сих песен, а какой-то немец написал о них пространную диссертацию». В последнем Пушкин совершенно прав: наибольший успех эти баллады имели у специалистов, нимало не сомневавшихся в их аутентичности.

Другие фальсификации

Примеры подделок, мистификаций, апокрифов и т.п. и т.д. можно неограниченно умножать. Мы рассказали лишь о самых известных. Приведем еще несколько разрозненных примеров.

В истории развития каббалы хорошо известна книга «Зогар» («Сияние»), приписанная танаю Симону бен Иохая, жизнь которого окутана густым туманом легенды. М.С. Беленький пишет: «Однако установлено, что автором ее был мистик Моисей де Леон (1250-1305). О нем историк Грен сказал: «Можно лишь сомневаться, был ли он корыстным или набожным обманщиком…» Моисей де Леон написал несколько сочинений каббалистического характера, но они не принесли ни славы, ни денег. Тогда незадачливому сочинителю пришло в голову верное средство для широкого раскрытия сердец и кошельков. Он принялся за писательство под чужим, но пользовавшимся авторитетом именем. Ловкий фальсификатор выдал свой «Зогар» за сочинение Симона бен Иохая… Подделка Моисея де Леона имела успех и произвела сильное впечатление на верующих. Защитниками мистики книга «Зогар» веками обожествлялась как небесное откровение».

Одним из известнейших гебраистов нового времени является Л. Гольдшмидт, более двадцати лет положивший на критическое издание первого полного перевода на немецкий язык Вавилонского талмуда. В 1896 г. (когда ему было 25 лет) Гольдшмидт издал якобы новонайденное талмудическое сочинение на арамейском языке «Книга миротворения». Однако почти немедленно было доказано, что эта книга является переводом самого Гольдшмидта эфиопского сочинения «Гексамерон» псевдо-Епифания.

Вольтер нашел в Парижской Национальной библиотеке рукопись, комментирующую Веды. Он не сомневался, что манускрипт был написан браминами до похода в Индию Александра Македонского. Авторитет Вольтера помог издать в 1778 году французский перевод этого сочинения. Однако вскоре выяснилось, что Вольтер пал жертвой мистификации.

В Индии в библиотеке миссионеров были найдены поддельные комментарии такого же религиозно-политического характера к другим частям Вед, также приписанные браминам. Аналогичной подделкой был введен в заблуждение английский санскритолог Джойс, переведший открытые им стихи из Пураны, излагающие историю Ноя и написанные каким-то индусом в виде старинного санскритского манускрипта.

Большую сенсацию вызвала в свое время находка итальянского антиквария Курцио. В 1637 году он опубликовал «Фрагменты этрусской древности», будто бы по манускриптам, найденным им закопанными в землю. Подделка была быстро разоблачена: Курцио сам закопал написанный им пергамент для придания тому старинного вида.

В 1762 году капеллан Мальтийского ордена Велла, сопровождая в Палермо арабского посла, решил «помочь» историкам Сицилии найти материалы для освещения ее арабского периода. После отъезда посла Велла распустил слух, что этот дипломат передал ему древнюю арабскую рукопись, содержащую переписку между властями Аравии и арабскими губернаторами Сицилии. В 1789 г. вышел итальянский «перевод» этой рукописи.

Три Индии . В 1165 году в Европе появилось Письмо Пресвитера Иоанна императору Эммануилу Комнину (по Гумилеву это случилось в 1145 году). Письмо было написано якобы по-арабски, а затем переведено на латинский. Письмо произвело такое впечатление, что папа Александр III в 1177 году отправил к пресвитеру своего посланника, который так и затерялся где-то на просторах востока. В письме описывалось царство христиан-несториан где-то в Индии, его чудеса и несметные богатства. Во время второго крестового похода на военную помощь этого царства христиан возлагались серьезные надежды; никто и не думал сомневаться в существовании такого могущественного союзника.
Вскоре письмо забыли, несколько раз к поискам волшебного царства снова возвращались (В 15 веке его искали в Эфиопии, затем – в Китае). Так что только в 19 веке ученым пришло в голову заняться этой фальшивкой.
Впрочем, чтобы понять, что это фальшивка – не обязательно быть специалистом. Письмо полно подробностей, свойственных европейской средневековой фантастике. Вот список животных, обитающих в Трех Индиях: «
«Слоны, дромадеры, верблюды, Meta collinarum (?), Cametennus (?), Tinserete (?), пантеры, лесные ослы, белые и красные львы, белые медведи, белые мерланы(?), цикады, орлиные грифоны,… рогатые люди, одноглазые, люди с глазами спереди и сзади, кентавры, фавны, сатиры, пигмеи, гиганты, циклопы, птица феникс и почти все обитающие на земле породы животных…»
(цит. по Гумилеву, «В поисках вымышленного царства)

Современный контент-анализ показал, что письмо было составлено во второй четверти 12 века в Лангедоке или Северной Италии.

Протоколы сионских мудрецов . «Протоколы сионских мудрецов» - появившийся в начале XX века в России и получивший широкое распространение в мире сборник текстов, представлявшийся публикаторами как документы всемирного еврейского заговора. Некоторые из них утверждали, что это протоколы докладов участников Сионистского конгресса, состоявшегося в Базеле, Швейцария в 1897 г. В текстах излагаются планы завоевания евреями мирового господства, проникновения в структуры управления государствами, взятия неевреев под контроль, искоренения прочих религий. Хотя давно уже доказано, что «Протоколы» являются антисемитской мистификаций, до сих пор есть немало сторонников их достоверности. Особенно эта точка зрения распространена в исламском мире. В некоторых странах изучение «Протоколов» даже включено в школьную программу.

Документ, расколовший церковь.

На протяжении 600 лет главы римской церкви использовали Дарственную Константина (Constitutum Сопstantini), чтобы поддержать свой авторитет в качестве управителей христианского мира.

Константин Великий был первым римским императором (306-337), принявшим христианство. Утверждали, что он подарил половину своей империи в 315 году н. э. в благодарность за обретение новой веры и чудесное исцеление от проказы. Дарственная — документ, в котором был засвидетельствован факт дарения, — давал римской епархии духовную власть над всеми церквями и временную власть над Римом, всей Италией и Западом. Те, кто попытается воспрепятствовать этому, записано в Дарственной, «будут гореть в аду и погибнут с дьяволом и всеми нечестивцами».

Дарственная, длиною в 3000 слов, впервые появилась в IX веке и стала мощным оружием в споре между восточной и западной церквями. Кульминацией спора явился раскол церкви в 1054 году на Восточную православную церковь и Римскую церковь.

Десять пап цитировали документ, и его подлинность не вызывала сомнений вплоть до XV века, когда Никола из Кузы (1401-1464), величайший богослов своего времени, указал на то, что епископ Эвсебийский, современник и биограф Константина, даже не упоминает об этом даре.

Теперь документ практически всеми признан подделкой, по всей вероятности, сфабрикованной Римом около 760 года. Причем фальсификация не была достаточно хорошо продумана. Например, документ передает римской епархии власть над Константинополем — городом, который как таковой еще не существовал!

Неудивительно, что французский философ Вольтер называл его «самой бесстыдной и поразительной фальсификацией, которая довлела над миром на протяжении многих веков».

Мистификатор и шутник Лео Таксиль

В 1895 г. особенно много шума вызвало сочинение Таксиля «Тайны геенны, или Мисс Диана Воган*, ее разоблачения масонства, культа и явлений дьявола». Таксиль под вымышленной фамилией Германуса сообщал, что Диана Воган, дочь верховного дьявола Битру, десяти лет была обручена с командиром 14 бесовских полков сладострастным Асмодеем, совершила с ним свадебное путешествие на Марс. Вскоре доктор Хакс продемонстрировал Диану Воган перед большой клерикальной аудиторией.

Раскаявшаяся в «заблуждении» и вернувшаяся в лоно католической церкви, «жена дьявола» Воган вела переписку с крупными церковными деятелями, получала письма от кардинала Парочи, который передал ей благословение папы.

25 сентября 1896 г. в итальянском городе Триенте по инициативе Таксиля состоялся международный конгресс антимасонского союза, созданного Львом XIII. На конгрессе было 36 епископов, 61 журналист. Портрет Таксиля висел на трибуне среди изображений святых. Диана Воган выступала на конгрессе как живое доказательство масонского люцифернианства.

Однако в печати уже появились статьи, высмеивающие «жену дьявола». В июле 1896 г. Марджиотти порвал отношения со своими товарищами, угрожая разоблачениями.

Через несколько месяцев в немецких и французских газетах появилась статья Хакса, оказавшегося автором антирелигиозного сочинения «Жест», в которой сообщалось, что «все разоблачения франкмасонства были чистым шантажом». «Когда появилось папское послание, направленное против масонов как союзников дьявола, - писал Хакс, - я решил, что оно поможет выколачивать деньги из легковерных. Я посоветовался с Лео Таксилем и несколькими друзьями и мы вместе задумали „Дьявола XIX века».

«Когда я выдумывал невероятные истории, например, о дьяволе, который утром превращался в молодую даму, мечтавшую выйти замуж за масона, а вечером оборачивался крокодилом, игравшим на рояле, мои, смеявшиеся до слез, сотрудники говорили: „Вы заходите слишком далеко! Вы провалите всю шутку!». Я отвечал им: „Это сойдет!». И в самом деле сходило». Хакс закончил статью заявлением, что он прекращает теперь все мифотворчество о сатане и масонах, а на деньги, вырученные от распространения антимасонских басен, открывает в Париже ресторан, где будет кормить колбасой и сосисками также обильно, как он кормил легковерную публику своими сказками».

Через несколько дней выступил в печати Марджиотти, который объявил, что вся его книга «Культ сатаны» является частью мистификации, задуманной Таксилем. 14 апреля 1897 г. в огромном зале «Парижского географического общества» Таксиль рассказал о том, что его антимасонские сочинения являются величайшей мистификацией новейшего времени, ставившей целью высмеять доверчивое духовенство. «Жена дьявола» Диана Воган оказалась секретарем Таксиля.

Скандал получился огромный. Папа Лев XIII предал Таксиля анафеме. В том же 1897 г. Таксиль опубликовал сатиру на Ветхий завет - «Забавную библию» (русский перевод: М., 1962), а вскоре ее продолжение - «Забавное евангелие» (русский перевод: М., 1963).

Причины фальсификаций

Причины фальсификаций столь же многообразны, как сама жизнь.

Мало что документально известно о побуждениях к фальсификацированию в средние века. Поэтому мы вынуждены анализировать этот вопрос на материалах нового времени. Однако нет причин, почему полученные на этом материале общие выводы не применимы ко временам более отдаленным.

1. Обширный класс подделок составляют чисто литературные мистификации и стилизации. Как правило, если мистификация имела успех, ее авторы быстро и с гордостью раскрывали свой обман (ярким примером является мистификация Мериме, а также мистификация Луиса).

К этому же классу принадлежат, по-видимому, фальсифицированные Сигониусом отрывки из Цицерона.

Если такая мистификация сделана умело, а автор в ней почему-то не сознался, раскрыть ее очень трудно.

Страшно подумать, сколько таких мистификаций было сделано в эпоху Возрождения (на пари, ради шутки, чтобы испытать свои способности и т.п.), которые впоследствии были приняты всерьез. Однако можно думать, что такого рода «древние» сочинения относились лишь к «малоформатным» жанрам (стихотворения, отрывки, письма и т.п.).

2. Близко к ним лежат фальсификации, в которых молодой автор пытается утвердить свое «Я» или проверить свои силы в жанре, гарантировавшем ему защиту в случае неудачи. К этому классу явно принадлежат, скажем, подделки Макферсона и Чаттертона (в последнем случае проявилась редкая патология полного отождествления себя с обожаемыми старинными авторами). В ответ на невнимание театра к его пьесам Колонн ответил подделкой Мольера и т.д.

Заметим, что, как правило, наиболее известные фальсификаторы этого типа в дальнейшем ничем особым не выделялись. Айрланд, подделавший Шекспира, стал посредственным литератором.

3. Еще более злостными являются фальсификации, сделанные молодым филологом с целью быстро прославиться (пример - Вагенфельд). Более зрелые мужи науки фальсифицировали с целью доказать то или иное положение (Пролюциус) или заполнить лакуны в наших знаниях (Хигера).

4. К «заполняющим» фальсификациям относятся также биографии фантастических личностей вроде «святой Вероники» и т.п.

5. Многие фальсификаторы были движимы (в комбинации с другими мотивами) соображениями политического или идеологического порядка (Ганка).

6. Частным случаем последних фальсификаций надо считать монашеские фальсификации «отцов церкви», декретов пап и т.п.

7. Очень часто книга апокрифировалась в древность из-за ее обличительного, антиклерикального или вольнодумного характера, когда издание ее под собственным именем было чревато тяжелыми последствиями.

8. Наконец, последним по счету, но не по важности является фактор элементарной наживы. Примеров так много, что их можно и не приводить.

Разоблачение фальсификаций

Если фальсификация сделана умело, то ее разоблачение представляет колоссальные трудности и, как правило (если сам фальсификатор не сознается), происходит чисто случайно (пример - Сигониус). Поскольку история склонна забывать о своих фальсификациях, с удалением по времени разоблачение фальсификации делается все более трудным делом (пример - Тацит). Поэтому нет сомнения, что очень много фальсификаций (особенно гуманистических) до сих пор остаются неразоблаченными.

В этой связи особенный интерес представляет информация об обстоятельствах находок тех или иных рукописей. Как мы видели на примере Тацита и увидим позже на примере многих других сочинений, «открытых» в эпоху Возрождения, информация эта очень скудна и противоречива. В ней нет почти никаких имен, а сообщается лишь о «безымянных монахах», принесших «откуда-то с севера» бесценные рукописи, пролежавшие «в забвении» многие столетия. Поэтому судить на ее основании об аутентичности рукописей невозможно. Напротив, сама противоречивость этой информации наводит (как в случае Тацита) на серьезные сомнения.

Весьма странно, что информации об обстоятельствах находок рукописей, как правило, нет даже в XIX веке! Либо о них сообщают непроверяемые данные: «купил на восточном базаре», «нашел в подвале монастыря тайком (!) от монахов», либо вообще молчат. Мы еще не раз к этому вернемся, а пока лишь процитируем известного ученого проф. Зелинского:

«Истекший 1891 год надолго останется памятным в истории классической филологии; он принес нам, не говоря о мелких новинках, два крупных и драгоценных дара - книгу Аристотеля о государстве афинском и бытовые сценки Герода. Какой счастливой случайности обязаны мы этими двумя находками - об этом соблюдается теми, кому знать надлежит, упорное и значительное молчание: лишь самый факт случайности остается несомненным, а с установлением этого факта устраняется всякая надобность задавать себе вопрос…».

А, ей-ей, не мешало бы спросить «тех, кому знать надлежит», откуда они взяли эти рукописи. Ведь, как показывают примеры, ни высокие академические звания, ни общепризнанная честность в обыденной жизни еще не гарантируют от подделок. Впрочем, как отмечал еще Энгельс, нет людей более доверчивых, чем ученые.

Стоит отметить, что приведённое выше — это лишь весьма краткий экскурс в историю подделок (к тому же только литературных, а ведь есть ещё эпиграфические, археологические, антрологические и многие, многие другие — нескольким из них будут посвящены дальнейшие посты), в котором представлены лишь некоторые из них. В действительности же их гораздо больше , и это только известных. А сколько подделок до сих пор не раскрыты — неведомо никому. Одно можно сказать наверняка - много, очень много .

Вернулся из Вены, где в 2005-году открылся музей подделок, идея очень понравилась- ведь надо обладать даром, чтобы создать гениальную копию шедевра.И сегодня подделки великих фальсифмкаторов стоят баснословные деньги!http://www.museum-of-art-fakes.com/index.htm

Самые знаменитые фальсификаторы живописи всех времен и народов.

Избежал наказания

Этот человек родился в Будапеште в 1906 году в семье аристократов, но и это нельзя утверждать наверняка. Слишком многими именами он называл себя в жизни: Элмир де Хори, Элмир фон Хори, Элмир Херцог, Луи Кассу, Дори-Бутэн - в них так и видится неверный блеск поддельного брильянта… Великому фальсификатору шел седьмой десяток, когда его разоблачили и… посадили. Но де Хори смог убедить суд в том, что он всего лишь интерпретатор великих художников ХХ века, скромный поклонник модернистов, чьей страстью воспользовались нехорошие люди. И выиграл. Его отпустили через два месяца!

Жертва фашистов и коммунистов

Юность Элмира де Хори прошла в веселом городе Париже, где он учился живописи у Фернана Леже, но особых надежд не подавал. Лишь однажды, в 1926 году, ему удалось выставить в галереях пару своих работ. Впрочем, их никто так и не купил. Однако начинающий художник не слишком огорчился. В 1932 году по семейным обстоятельствам он вернулся на родину, в Венгрию и… был заключен в тюрьму местным фашистским режимом, а потом и вовсе отправлен нацистами в концлагерь. Все имущество семьи де Хори конфисковали сначала немцы, а после войны - коммунисты. Однако судьба хранила Элмира, и ему удалось бежать обратно в Париж. Вот с этого момента и начинается самая захватывающая глава его жизни.

Счастливый случай

В Париже де Хори влачил жалкое существование неудачника: денег не было - его работы никто не покупал. Бедному художнику будущее представлялось пугающим и неопределенным. И тут судьба подкинула случай, определивший всю его дальнейшую жизнь. Как-то в мастерскую Элмира забрела богатая англичанка и купила один из его рисунков, приняв за работу Пикассо. И заплатила за него целых 40 долларов! А потом де Хори случайно узнал, что его «Пикассо» был перепродан дилеру в три раза дороже! Вот тут-то художника-недоучку и осенило. Он запасся солидной пачкой довоенной бумаги для рисования и отправился в путешествие по европейским столицам. Де Хори останавливался в самых дорогих отелях, вел аристократическую жизнь, а по утрам за чашкой кофе создавал подделки, которыми и расплачивался за пребывание в апартаментах. Вырученных средств хватило на билет в Америку.

Элмир поехал в Штаты «повидать мир», а задержался на целых 11 лет. Все его попытки продать свои собственные работы закончилась неудачей, и де Хори решил больше не испытывать судьбу. Он полностью сосредоточился на изготовлении фальшивок, в основном интерпретируя графику импрессионистов и постимпрессионистов. Непостижимым образом ловкому художнику (европейскому аристократу барону де Хори, как он себя представлял) удалось завести знакомства со сливками высшего общества: нефтяными магнатами, промышленниками, банкирами и кинозвездами. Им он и продавал свои «шедевры».

Облапошил Пикассо

Наглость де Хори не знала границ. Ему даже удалось продать официальному представителю Пикассо в Нью-Йорке несколько фальшивых работ великого испанца и отлично на этом заработать. Сам Пикассо в это время работал в Париже и даже не подозревал о своем «двойнике».

Затем мистификатору пришла в голову идея предложить свои работы крупнейшим музеям и галереям Америки. Он просто завалил их рисунками, гуашами, акварелями и небольшими картинами маслом Матисса, Пикассо, Брака, Шагала, Дерена, Боннара, Дега, Дюфи, Вламинка, Модильяни, Ренуара. И это все ему тоже сошло с рук! За два года американские музеи и частные коллекции обогатились 70 «шедеврами» французской живописи и несметным количеством рисунков и акварелей.

В конце 50-х годов де Хори вернулся в любимый Париж очень богатым человеком. Но хотел стать еще богаче. Понимая, что во Франции ему будет труднее сбывать «фальшак», он вступил в сговор с двумя дилерами, которые согласились не только удостоверять «подлинность» работ де Хори, но даже смогли подписать несколько его рисунков у настоящих авторов, которых он подделывал!

Разоблачение

Все раскрылось в 1968 году из-за банальной жадности разросшегося преступного синдиката. Несравненно более высокие цены за живопись, чем за графику, соблазнили мошенников на создание больших полотен Шагала и Матисса. Но в отличие от гуашей и акварелей, которые высыхают быстро, живописи для этого требуются годы, и здесь обнаружить обман намного проще.

Скандал был грандиозный! Почтенный любитель искусства оказался аферистом мирового масштаба. Сколько фальшивых шагалов и модильяни он изготовил, неизвестно до сих пор. И если бы не жадность компаньона де Хори, некоего Фернана Легро, если бы Марк Шагал не явился случайно на вернисаж в одну нью-йоркскую галерею - мир никогда бы и не узнал о великом фальсификаторе Элмире де Хори.

Все участники аферы попали за решетку, а после освобождения де Хори проснулся знаменитым. В Голливуде сняли о де Хори нашумевший фильм «Как украсть миллион».

Он тем временем продолжал рисовать матиссов и модильяни, но подписывался теперь уже своим именем!

Посмертная слава

Умер де Хори в 1979 году, а в 1990-м состоялся специальный аукцион его работ, на котором цена имитаций достигала 7 тысяч фунтов. Иметь в частной коллекции что-нибудь от венгерского барона стало в среде ценителей живописи своеобразным шиком.

Элмир де Хори оставил после себя около тысячи листов графики и картин, сумма от продажи которых в США, Европе и Японии исчисляется более чем сотней миллионов долларов! А множество нераскрытых «шедевров от де Хори», вероятно, и по сей день украшает стены многих европейских и американских музеев.

СТАРО КАК МИР.

Талантливые подделки имеют немалую художественную и историческую ценность
Гениальнейшим фальсификатором всех времён и народов считается Ханс ван Меегерен, художник начала XX века и владелец доходных домов в Амстердаме. Свои подделки под голландских мастеров он создавал с нуля, используя старые краски, холсты и тонко копируя технику.

Меегерен стал фальсификатором поневоле: сказалась душевная травма после провала его персональной выставки. Тогда особенно поиздевался над молодым художником искусствовед Абрахам Бредиус страстный поклонник голландского художника XVII века Яна Вермеера. Бредиус был уверен, что вскоре найдутся неизвестные шедевры мастера. Зная об этом, Меегерен решил изощрённо отомстить. Ищете шедевры? Будут!

На подделках Меегрен заработал 20 млн. фунтов стерлингов
Первая же картина фальсификатора «под Вермеера» вызвала восторг у Бредиуса. Эксперт с мировым именем был польщён, что его предсказания сбылись. Картину, изображавшую Христа, за 50 тыс. фунтов стерлингов купил роттердамский Музей Боймана. Всего же Меегерен написал семь картин «раннего Вермеера», то есть того периода, который всегда наименее известен в творчестве художника и труднее всего поддаётся проверке. В общей сложности подделки принесли ему 2 млн. фунтов стерлингов - это около 20 млн. в современных ценах.

Разоблачение Меегерена произошло одновременно с падением Третьего рейха. В личном музее шефа люфтваффе Германа Геринга была обнаружена картина Вермеера «Соблазнение замужней женщины». Полиция установила, что эту картину Герингу за 160 тыс. фунтов стерлингов продал не кто иной, как Меегерен. Художника немедленно арестовали и стали «намыливать верёвку» - в Голландии за сотрудничество с нацистами полагалась смертная казнь через повешение. Зажатый в угол Меегерен раскололся. Он объявил, что честно подрывал экономическую мощь Германии, всучивая нацистам фальшивки. Чтобы убедительно разоблачить себя и избежать смерти, Меегерен под охраной полиции написал картину под Вермеера - «Молодой Христос, проповедующий в храме». Европа испытала что-то вроде искусствоведческого шока. В итоге великому фальсификатору дали год тюрьмы за мошенничество.
Во время Третьего рейха в личном музее Германа Геринга в Берхтесгадене среди прочих шедевров висела картина “Соблазнение замужней женщины” Яна Вермеера (Jan Vermeer). Когда после войны начали разбираться с культурным наследием шефа люфтваффе, голландская полиция установила, что шедевр Вермеера был куплен агентами Геринга за 160 тыс. фунтов стерлингов у миллионера Ханса ван Меегерена (Hans Van Meegeren), владельца доходных домов, гостиниц и ночных клубов в Амстердаме. Меегерена арестовали. Потому что в Нидерландах в те годы за сотрудничество с нацистами “в особо крупных размерах” было лишь одно наказание - смертная казнь через повешение. Однако Меегерен висеть в петле не захотел.

“Меня нельзя казнить! - закричал насмерть перепуганный миллионер. - За что меня вешать? Ведь это я сам, вот этими руками, написал картину за Яна Вермеера. Меня не казнить, а наградить надо за то, что я всучил фальшивку проклятому убийце Герингу." И далее он поведал полиции о том, как стал самым высокооплачиваемым фальсификатором в истории искусства.

Начало художественной карьеры студента архитектурного факультета Технологического института в Делфте Ханса ван Меегерена было многообещающим. В 1916 году за одну из акварелей он получил золотую медаль, которую присуждали раз в пять лет за лучшую студенческую работу. Однако его первая персональная выставка в Гааге в 1922 году закончилась провалом. Особенно издевался над произведениями молодого художника маститый искусствовед Абрахам Бредиус (Abraham Bredius). Доктор искусствоведения Бредиус был поклонником тогда еще малоизвестного и только входившего в моду голландского художника XVII века Яна Вермеера. Бредиус был уверен, что рано или поздно будут найдены неизвестные шедевры мастера, которые сделают Вермеера величайшим представителем голландской школы живописи.

Обиженный на Бредиуса и на весь мир молодой художник Меегерен решил: раз миру нужны шедевры какого-то полузабытого холстомарателя из XVII века, пусть мир получит эти “шедевры”. Первая же картина Меегерена под Вермеера вызвала восторженную реакцию у доктора Бредиуса, который был польщен, что его предсказания сбылись и человечество обрело истинный шедевр. Картину, изображавшую Христа, за 50 тыс. фунтов стерлингов купил роттердамский Музей Боймана.

Всего Меегерен написал семь картин - пять под Вермеера и две от имени другого мастера старой голландской школы de Hooch. В общей сложности эти подделки принесли Меегерену 2 млн фунтов стерлингов (20 млн в современных ценах). Последний свой шедевр Меегерен создал специально для полицейских и совершенно бесплатно.

Почему? Потому что в полиции его рассказу о подделке для Геринга не поверили, и, чтобы спасти свою жизнь, подследственный Меегерен под охраной написал в своей амстердамской студии “Молодого Христа, проповедующего в храме". Впечатление от кисти “мастера XVII века” было такое, что все обвинения в сотрудничестве с нацистами с него сняли. Правда, год тюрьмы за жульничество Меегерен получил. А через полтора месяца умер в камере - сердце не выдержало.

Вечеря” Яна Вермеера Дельфтского - главное творение Ханса фон Меегерена
1945 год. Истерзанная, израненная Европа встречает первую мирную весну. Это была весна радости и надежд, многим из которых, правда, так и не суждено было сбыться. Чистое небо было завоевано слишком дорогой ценой, и место под ним должно было принадлежать тем, кто боролся за него и не запятнал свою честь позором сотрудничества с врагом. Настало время спросить с тех, кто за бесценок продавал оккупантам интересы Родины.
29 мая 1945 года у особняка по адресу Кайзерсграхт, 321 в Амстердаме остановилась машина. Из нее вышил офицеры американской разведки и нидерландской военной полиции.
- Господин Хан Антониус ван Меерген?
По лицу представительного, элегантного мужчины с коротко стрижеными усами разлилась смертельная бледность.
- Ордер на арест.
Спустя какое-то время художник ван Меерген сидел в кабинете государственного инспектора Вооинга. Начинался первый допрос. Одиночная камера амстердамской тюрьмы, пять шагов в длину, три в ширину. Небольшое окно с решеткой. Шаги надзирателя в коридоре. Полтора месяца художник запирался, вилял, выкручивался. Но факты были неумолимы. С документами на руках следователь закрывал все лазейки для спасения.
- Признаете ли Вы себя виновным в коллаборационизме и пособничестве немецким оккупантам? Признаетесь ли в том, что в 1943 году при посредничестве контролируемой немцами антикварной фирмы Гудстиккер и агента Геринга банкира Нидля Вы продали в коллекцию рейхсмаршала Генриха Геринга картину художника Яна Вермеера Дельфтского Христос и грешница"?

За эту картину Геринг заплатил 1 650 000 гульденов, из которых Вы за вычетом комиссионных получили миллион гульденов. Все правильно?
В углу секретарь отстукивал на машинке протокол допроса. Обвиняемый с трудом выдавил из себя:
- Да.
Снова одиночная камера. Снова кошмары при одной только мысли о приговоре. Ван Меерген прекрасно понимал, что ему грозит: мало того, что в обход голландским законам он продал за границу картину одного из величайших мастеров прошлого, он продал ее Герингу, человеку, по приказу которого на Нидерланды были брошены тысячи бомб. Позор, тюрьма, в общем, будь что будет, лишь бы остаться жить...
- Нет, национальное достояние Голландии не потерпело ущерба. Cвои деньги Геринг отдал не за шедевр, а за фальшивку. "Христа и грешницу" написал не Вермеер, а я, ван Меегерен.
Заключенный не сдерживал торжествующей улыбки и поднял голову, словно ожидая почестей, достойных народного героя. Инспектор лишь скептически усмехнулся. Дешевый прием! Взять на себя небольшую вину и тем самым попытаться отвести серьезные обвинения... Ход достаточно не новый. И этот номер навряд ли здесь пройдет.
- Уведите арестованного.
Самое поразительное, что на этот раз Хан ван Меегерен сказал абсолютную правду.
Он был очень тщеславен и болезненно честолюбив. Всю жизнь мечтал о славе великого художника, представлял, как его произведения висят рядом с полотнами Рембранта, Франса Хальса, Яна Вермеера и других. Гордыня съедала его еще в родном Девентере, где прошла его юность, и в Дельфте, где он служил ассистентом по рисунку и истории искусства. Даже бедность не так угнетала молодого художника, как горечь непризнания. На 75 гульденов в месяц еще можно было как-то перебиться, но быть незаметным живописцем...
С этой участью ван Меерген примириться никак не мог. В 1913 году за исполненную им на конкурсе акварель в стиле XVII века Дельфтский институт искусств присудил ему золотую медаль. На следующий же день ему пришлось заложить ее в ломбард, а вскоре уже никто и не вспоминал а его первом успехе.
Ван Меерген переехал в Прагу. Работал много, упорно, с настойчивостью одержимого. Писал портреты, картины на аллегорические и библейские сюжеты. Долгие часы и дни проводил в музеях, пытаясь раскрыть секреты старых мастеров нидерландской живописи. В 1922 году устроил персональную выставку. Постепенно он становится известным как одаренный портретист. Пошли заказы, гонорары, поезди в Бельгию, Францию, Италию, Англию... Аристократии импонировала его тщательная, педантичная манера голландского живописца, его гладкое письмо и умение придать портретам современников блеск и аромат минувших эпох. Появились заказчики и с другой стороны океана, королям нефти и свиной тушенки тоже хотелось походить на настоящих королей...
Время нужды канули в Лету. Но мечта юности так и не забылась. Спустя годы ван Меегерен был так же далек от ее осуществления, как и прежде. Его хвалили, охотно принимали в высшем свете, ценили как любезного живописца, желающего и умеющего угодить заказчику. Но всерьез его все-таки е признавали. На выставках его картины оставались незамеченными, а рецензенты уделяли им в своих обзорах лишь несколько строк. Серьезная же критика или же вообще обходила его молчанием, или упрекала в несамостоятельности и подражании художникам прошлого. Музеи тоже пока что воздерживались от приобретения картин; облюбованное место возле Рембрандта и Франса Хальса (Помните фильм "Возращение "Святого Луки" с Басиашвили, Санаевым и Дворжецким?) занимали другие. Меегерен глубоко переживал неудачи,но не терял надежды. Он верил, что однажды ему удастся ухватить капризную фортуну, стать признанным художником. В глубине души он был убежден в своей гениальности: мнение же критиков и знатоков искусства объяснял их близорукостью или завистью.
- Да, я обманул Геринга и его экспертов. Картину, которую все признавали за произведение Вермеера Дельфсткого, написал я, я!!
Упорно, с отчаянием, ван Меерген твердил одно и тоже на всех допросах.
- И не только "Христа и грешницу". Я написал еще пять "Вермееров" -

"Омовение ног" в амстердамском Рейксмузеуме,

"Голову Христа"

И "Тайную вечерю" в собрании ван Бойнингена,

"Благословение Иакова" в коллекции ван дер Ворма.

И даже знаменитого "Христа в Эммаусе", что в роттердамовском музее Бойманса. Тем же Бойнингену Ворму я продал две картины Питера де Хооха, их тоже сделал я. Голос арестованного прервался, словно захлебнувшись столь необычным признанием. Ван Меегерен знал, что решается вопрос о его судьбе, терять ему было нечего...
- Бросьте запираться. Это мы уже не раз слышали. Вот последнее заключение рестовраторов Лейтвилера и ван Бахемена. Они заверяют, что "Христос в Эммаусе" - произведение художника XVII, а не XX века.
- Нет, картину написал я. В Рокбрюне около Ниццы, где я жил до войны, в подвале моей виллы еще должны сохраниться этюды, наброски и та самая посуда, которую я изобразил на картине.
- Хорошо, проверим.
- Я докажу, что этих "Вермееров" и "де Хоохов" писал я. Дайте мне старый холст, кисти из барсучьего волоса, те краски, которые я укажу, дайте мне возможность работать, и я на ваших глазах напишу "Вермеера", и ни один эксперт не отличит его от подлинных.
Художник понимал,что ему грозит в случае неудачи и все же не боялся столь рискованного эксперимента. Сейчас, в кабинете следователя, вся прошлая жизнь представлялась ему как тщательная подготовка к этому решающему экзамену.
И действительно, готовился он долго, не торопясь. Где-то еще в 20 годы созрел у него план действия, и осуществлял он его с редкостной целеустремленностью. Не один месяц внимательно, углубленно изучал биографии и творчество великих голландских художников XVII века, их манеру письма, особенности техники. В тиши библиотечных залов неутомимо листал старинные
манускрипты, переписывал замысловатые рецепты грунтов, красок, лаков. В непринужденных беседах со своим приятелем, реставратором Тео ван Вейнгарденом выведывал секреты живописной техники XVII века. Настойчиво искал такие же кисти из настоящего барсучьего волоса, которыми писали старые мастера, целыми днями тер в фаянсовой ступе краски. За огромные деньги - 12 000 гульденов купил маленький кулек драгоценной лазури, удивительно чистой краски, до сих пор сверкающей на картинах мастеров прошлого. В антиквариате приобрел картину неизвестного художника XVII века "Воскрешение Лазаря", живопись можно было смыть, а старый холст и раму использовать.
Эта была скрытая жизнь художника, "в миру" Хана ван Меегерена знали как веселого, преуспевающего портретиста, неплохо зарабатывающего и не сторонящегося радостей. В 1923 году он переезжает из Голландии на французскую Ривьеру и поселяется в Рокбрюне на уединенной вилле. Прежние гонорары обеспечили несколько лет тихого и безбедного существования. Вход в его мастерскую был закрыт для всех, не исключая и жену художника. Там, за закрытыми стенами ван Меегерен и священнодействовал. Первые опыты, правда, не принесли желанного успеха. Сначала художник написал "Мужской портрет" в духе голландского художника XVII века Герарда Терборха. Потом "Пьющую женщину" в стиле Хальса - и снова неудача. Слишком подражательны и несамостоятельны были эти работы, близость к их образцам слишком бросалась в глаза. Тем не менее Антониус не отступал. Особенно привлекали его картины живописца Яна ван дер Меера из Дельфта, или, как его называют обычно, Вермеера Дельфтского. Наряду с Рембрантом и Хальсом он принадлежит к величайшим художникам Голландии. Как и большинство современников, Вермеер был бытописцем - изображал жанровые сцены или аллегории в жанровом обличии. Сохранились также изумительные пейзажи его кисти. Но во многом Ян ван дер Меер стоял особняком среди собратьев по искусству и как человек, и как художник. Он отличался от большинства голландских мастеров кругом интересовавших его проблем. Вермеера занимала передача атмосферы, природного света, чистых цветовых отношений. Он избегал тональной (подчиненной определенному тону) гаммы, так же как и локальной (когда каждый предмет окрашен в определенный цвет, независимо от воздействия световоздушной среды). Предвосхищая живописцев последующих веков, он стремился к передаче тончайших цветовых нюансов, вызванных преломлением цвета в световоздушной среде. В поисках такого рода эффектов Вермеер пришел к своеобразной технике живописи, тонкой и скрупулезной. Его картины овеяны особой поэтичностью и одухотворенностью; они насыщены изумительными переливами ясного дневного света и прозрачных теней, чистых, звонких красок и музыкальной гармонии серебристых полутонов. Что удивительного в том,что художник за свою жизнь создал всего несколько десятков картин? До нас дошло около сорока. Разве это сравнимо с сотнями, написанными любым другим голландским мастером, вынужденным работать на рынок?
Современники не понимали, да и не могли понять Вермеера. К тому же немногие его произведения потонули в массе работ Терборха, Метсю и других его соотечественников. "Открыли" Вермеера критики середины прошлого века, а вознесли его художники и теоретики импрессионизма. Тогда и начались лихорадочные поиски его произведений. Но их почти не осталось. Каждый Вермеер ценился буквально на вес золота, вот где могли поживиться мастера подделок, но Вермеер - "крепкий орешек", им он был не по зубам. И вот этого-то живописца, картины которого трудно даже копировать, не то чтобы подделать, ван Меерген избрал за образец. Никакие препятствия не могли остановить дерзкого и уверенного в себе художника.

"Музицирующая дама" (работа Вермеера),

"Читающая дама" Меегерена.

"Женщина, играющая на мандолине" (работа Вермеера),

"Женщина, играющая на мандолине" Меегерена.

От одной картины к другой совершенствовалась мастерство ван Меегерена, и все же ни одна не удовлетворяла взыскательного фальсификатора. Это были еще не «новые Вермееры», а лишь более или менее искусные компиляции из известных картин великого живописца: из одной взята модель, из другой – композиционная схема, из третьей – костюм или обстановка. Кое-что ван Меегерен, конечно, добавлял от себя, но преодолеть искусственность и надуманность подделки тогда еще не мог. Вместо непосредственности и трепетной жизни – скованная поза, вместо внутреннего единства и неповторимого своеобразия – мозаика хорошо известных образов и деталей. Это был тупик, и художник это понимал. Законченные, но неподписанные картины были отставлены в угол мастерской, где уже стояли запыленные "Терборх" и "Фальс". Надо было искать другой, принципиально иной путь к успеху. И найденный ван Меегереном выход делает ему честь, если вообще можно говорить о чести фальсификатора.
Жизнь и творчество Вермеера Дельфтского и по сей день во многом остаются неизвестными. Из поля зрения выпадают целые периоды его биографии. Кто был его учителем, был ли художник в Италии (кое-что говорит в пользу это гипотезы)? Почему он, житель протестантского Дельфта, был католиком? Не стал ли он им в Италии? Вот в этой лакуне биографических неясностей ван Меегерен и решил поймать удачу за хвост.
Действительно, почему католик Вермеер не оставил нам религиозных композиций? Именно этот "пробел" и решил заполнить фальсификатор, создав совершенно "новую" область творчества великого голландца. Благо, эти религиозные композиции не с чем сравнивать, разве что между собой, одну фальшивку с другой!
В поисках сюжета ван Меегерен остановился на известном евангелическом рассказе о явлении воскресшего Христа своим ученикам в Эммаусе. В качестве образца он избрал композицию картины

"Христос в Эммаусе" итальянского художника Караваджо, написанной им на ту же тему. Осталось самое главное – написать картину, и написать ее надо было так, чтобы ни у кого не было сомнения в ее принадлежности кисти великого живописца.
Хан Антониус все тщательно предусмотрел и продумал, не забыл о каждой мелочи. С "Воскрешения Лазаря" была смыта старая живопись, холст был готов, даже к подрамнику он был прибит маленькими гвоздиками XVII века. Мягкие кисти из настоящего барсучьего меха, старинные рецепты, драгоценная лазурь, тертые вручную краски, использовавшиеся во времена Вермеера и его современников, посуда той эпохи для натюрморта. Ван Меегерен был уверен, картина выдержит любые проверки.
Работал он долго, терпеливо и тщательно. Самое трудное – это проверка "на стиль", тот еле уловимый аромат времени, что всегда чарует в подлинных полотнах, какая-то особенная одухотворенность, присущая лишь немногим мастерам голландской живописи XVII века. Им здесь ван Меегерен не признавал никаких уступок. Одну только голову Христа он переписывал четыре раза, а движение, которым Иисус преломляет хлеб, он отрабатывал десять дней. Местный булочник, наверно, подумал, что на вилле питаются одним хлебом, так как заказы на него в это время резко возросли…
Семь месяцев ежедневного и напряженного труда потребовала картина. И вот, наконец, последние мазки. Художник еще и еще раз окидывает внимательным взглядом свое творение. Картина удалась, под такой бы не постыдился поставить свою подпись сам Вермеер! Но эта подпись, разумеется, должна быть без сучка и задоринки, даже малейшее, незаметное простому глазу промедление в начертании букв может насторожить подозрительных экспертов и графологов…

(Вверху 16 подписей Вермеера Дельфтского, внизу крупным планом 6 подписей ван Меегерена).И вот наконец картина закончена и подписана. Затем ван Меегерен сплошь покрыл ее коричневым лаком, придавшем ей патину времени. Чистые, сияющие краски померкли, виртуозно сделанная подпись скрылась, но зато полотно приобрело особый, "музейный" колорит, ныне присущий произведениям старых мастеров. Предстоял еще один важный этап работы – картину надо было "состарить" лет на триста. Свое лучшее произведение фальсификатор, не дрогнув, подверг самым суровым испытаниям. Он сушит каритну при температуре 100-120 градусов, накатывает холст на цилиндр, но зато кракелюры получились просто превосходными – совсем как настоящие. Чтобы замести все следы, художник аккуратно подкрасил трещины тушью. Теперь пусть приходят хоть все критики, никто из них не распознает подделки.
Осталась еще одно дело… Как ее обнародовать, как преподнести новосозданного Вермеера публике? Как видно, наш ван Меегерен бедностью фантазии не страдал, поэтому одному из сових друзей, голландскому юристу К. А. Боону он рассказал романтическую и довольно-таки убедительную историю о том, как он, ван Меегерен, нашел "Христа в Эммаусе" в Италии, как контрабандой, в обход таможенных законов перевез картину на каком-то паруснике чуть ли не с риском для жизни в Монте-Карло. Боон, как и рассчитывал ван Меегерен, не стал делать из этой истории большого секрета, и спустя какое-то время весть о находке ван Меегерена стала достоянием общественности.
На французской Ривьере в те годы жил один из крупнейших знатоков голландской живописи, автор капитальных трудов,не утративших своего значения и по сей день, доктор Абрахам Бредиус.

Внимательно ознакомившись с картиной и раскрыв подпись, он пришел к заключению, что "Христос в Эммаусе" – подлинное и притом первоклассное произведение раннего Вермеера Дельфтского. Осенью того же 1927 года в солидном английском журнале "Burlington Magazine" появилась публикация Бредиуса о сенсационной находке шедевра Вермеера.
Машине был дан ход, и она покатилась. О "Христе в Эммаусе" заговорили искусствоведы, критики, антиквары. Ван Меегерну оставалось теперь только регулировать ход событий и выбирать из предложений самое выгодное. В Рокбрюн примчался для переговоров торговец картинами Д. А. Хугендейк. Заинтересовались "Христом в Эммаусе" и "Общество голландских любителей искусств им. Рембранта", приобретавшее произведения искусства для музеев Нидерландов. В конце концов за 550 тысяч гульденов картину купил по поручению общества коллекционер Д.Г. ван Бойнинген. "Христос в Эммаусе" был передан музею Бойманса в Роттердаме; ван Меегерен получил 340 тысяч, а Хугендейк, как посредник, остальное.
В музее картина попала в руки опытного реставратора,в течении трех месяцев он наблюдал за ее состоянием, аккуратно расчищал от потемневшего лака и наслоений "времени", подводил под нее новый холст. В сентябре 1938 года картина была впервые показана широкой публике на выставке в числе 450 шедевров голландской живописи. Успех был потрясающий. Перед кариной постоянно толпилась восторженная публика. Подавляющее большинство специалистов и критиков объявили "Христа в Эммаусе" одним из лучших и наиболее совершенных творений Вермеера. "Чудо явления стало чудом живописи", – писал искусствовед де Фрис. Немецкий исследователь Курт Рлитцш поместил репродукции с картины в своей обстоятельной монографии о творчестве Вермеера Дельфтского. Мало кто не поддался тогда обаянию этой картины, мало кого не убедила ее содержательность, своеобразная одухотворенность персонажей, замечательная красота колорита. Эти достоинства отвлекали на первых порах внимание исследователей от мелких промахов художника, углубленного художественно-стилистического и технологического анализа картины. Всех словно поразил внезапный шок, радость большого открытия. Собсвенно, на это также рассчитывал фальсификатор, и этот расчет блестяще оправдался.
Правда, были в бочке меда и ложка дегтя. В 1939 году "первооткрыватель" Абрахам Бредиус, усомнившись в принадлежности "Христа в Эммаусе" кисти Вермеера, отказался от своей поспешной атрибуции. Но его заявление восприняли тогда как причуда старого ученого и не обратили на нее никакого внимания. Предостережения немногочисленных экспертов, призывавших к осторожности, были попросту не слышны в дружном хоре диферамбов…
Да, это был триумф, долгожданный триумф, ради которого были отданы десять лет жизни. Цель была достигнута, ван Меегерен мог торжествовать полную победу. Художник замолчал, утомленный долгим рассказом. Инспектор Воонинг слушал, не перебивая.
- Хорошо, допустим, все было именно так. Ваша картина была признана за произведение Вермеера Дельфтского, приобретена крупным музеем, и теперь вы имели все возможности раскрыть свою проделку и вдоволь потешиться над критиками и знатоками. Не так ли? Но ведь вы этого не сделали?
- Да. Я продолжал работать над фальшивками. Я хотел,чтобы мои картины висели в лучших национальных музеях. Свою деятельность я рассматривал как протест против тех унижений, которые мне пришлось вынести со стороны клики критиков. И кроме того, я очень люблю живопись старых мастеров…
- А состояние в пять с половиной миллионов гульденов тоже от этой страстной любви?
На допросе ван Меегерен так и не нашелся, что ответить, но сейчас, оставшись в тюремной камере наедине с собой, он не мог забыть ироническую усмешку инспектора. Он лгал. Лгал на допросе. Лгал самому себе все последние годы. Но ведь от самого себя никуда не сбежишь… Никакие "возвышенные" мотивы не могли скрыть его истинных побужений… Его картина смогла выдержать испытания,но сам художник перед испытанием богатством не устоял. Деньги, деньги и еще раз деньги!
В 1938-1939 годах ван Меегерен пишет две картины в духе жанровых полотен выдающегося голландского художника XVII века Питера де Хооха. По сравнению с тем же "Христом в Эммаусе" это был шаг назад: компиляция, использование уже известных приемов, деталей образов. Но покупатели нашлись сразу. Одну из картин

"Пирующую компанию" – приобрел уже известный нам ван Бойнинген, другую

"Компания, играющая в карты" – роттердамский коллекционер В. ван дер Ворм. Фальсификатор положил в карман примерно 350 тысяч гульденов.
С началом II мировой войны ван Меегерен возвращается в Голландию и покупает в Ларене уютную усадьбу. Трагедия его родины, оккупированной врагом, не слишком тронула художника, тяготы войны его не коснулись, богатые люди могут устроиться при любых властях… Более того, атмосфера военной неразберихи, когда немецкие "культуртрегеры" беззастенчиво грабили завоеванные страны, когда гибли ценнейшие произведения тскусства, а спрос на картины старых мастров продолжал расти, - эта ситуация как нельзя лучше благоприятсвовала задуманным аферам. Ведь для глубоких, обстоятельных экспертиз уже не хватало времени, и "под шумок" могло сойти многое,что в мирные годы вызвало бы подозрения, тем более,что новые фальшивки по исполнению стояли значительно ниже "Христа в Эммаусе". Ван Меегерен,что называется, ловил момент, открытая им золотоносная жила еще далеко не иссякла. За три года – пять новых "Вермееров" ,и все на религиозные темы. Правда, примерно же в это время возникли слухи, что здесь что-то не чисто, почему вдруг в одних руках оказалось столько Вермееров? Да и собственные картины Меегерена по манере были подозрительно схожи, хотя на все эти разговоры мало кто тогда обращал внимание, о них вспомнили позднее.
"Голову Христа" купил ван Бойнинген. Ему же при посредничестве антикваров Хугендейка и Стрейбиса была продана "Тайная вечеря". В. ва дер Ворм, не желая отставать от своего соперника, приобрел "Благославление Иакова". В 1943 году Рейксмузеум в Амстердаме – крупнейший музей Голландии – покупает "Омовение ног". И, наконец, "Христос и грешница" попадает в коллекцию самого Геринга.
Следствие еще не было закончено, но ван Меегерна освободили под залог до суда. В его мастерскую на Кайзерсграхт доставили старый холст, необходимые кисти и краски.

Художник углубился в работу. Это был его последний козырь в игре, в игре, на кону которой стоял не очередной миллион, а его жизнь. Ван Меегерен писал своего седьмого и последнего "Вермеера"

Картину "Христос среди учителей". В мастерской постоянно дежурили полицейские, за спиной художника толплись любопытные, в общем, условия были те еще, конечно, это сказалось на качестве работы,но главное было достигнуто: крупнейшие специалиств признали, что Хан ван Меегерен может быть автором фальшивых Вермееров.
Но был ли он им? На этот вопрос должна была ответить авторитетная комиссия экспертов, возглавляемая директором брюссельского Института художественного наследия профессором Полем Коремансом. Видные искусствоведы, реставраторы, знатоки техники старых мастеров обстоятельно изучили шесть "Вермееров" и двух "де Хоохов". В арсенал исследователей входили всевозможные технические средства – рентген, микрохимический анализ и т.д. Анализ нитей показал, что холст старый. Рентгеновские лучи, пройдя сквозь верхние слои живописи, открыли остатки старой, поверх которой ван Меегерен писал свои фальшивки. Рентген вскрыл еще одно обстоятельства: кракелюры нижнего и верхнего слоя не совпадали. Другими словами, они возникли в два четко разделенных периода, причем материал живописи в обоих случаях был различен. Даже поверхностный химический анализ показал, что фальсификатор употреблял тушь, втерев ее в искусственные кракелюры, для придания им более "древнего" вида. Итак, материал живописи верхних и нижних слоев был неодинаков, микрохимический анализ пояснил, в чем разница. Первичная картина была написана, как и полагалось голландцам XVII века – маслом. Ван Меегерен же побоялся использовать эту технику. Он знал, что при первой же проверке спиртом свежая масляная живопись растворится и тем самым фальшивка выдаст себя. И ван Меегерен, во всем другом придерживающийся старой техники, здесь отступил от нее и применил современное связующее вещество – синтетическую смолу. Она не поддается воздействию спирта, но и не растворяется и в кислотах, а масляная живопись, даже многовековой давности, не может им противостоять, а если кислоты не берут краску, значит она современного происхождения. Таким образом фальсификатор оказывался в любом случае в ловушке. В довершение всего химический анализ красителей и смол, найденных в доме ван Меегерена, и анализ красочного слоя исследованных картин указали на идентичность этих материалов. Творец фальшивок был установлен, замечу, что это был сложнейший случай, где за дело взялся большой профессионал, тонкий художник, превосходный знаток старой живописи и специалист в области истории искусства. И даже в этом случае ученым не пришлось использовать весь свой арсенал средств… Наконец, комиссия обнародовала свое заключение: все картины были исполнены художником середины XX столетия – Ханом ван Меегереном.
Спустя несколько месяцев, 28 октября 1947 года в четвертой камере Амстердамского суда начался процесс над фальсификатором.

Обвинение в коллаборционизме было с него снято; оставалась только подделка произведений искусства с целью наживы. Подсудимый признал себя виновным. 12 ноября огласили приговор: один год тюремного заключения. В своем последнем слове ван Меегерен просил суд позволить ему писать в тюрьме портреты: тепрь он стал знаменит более,чем когда либо, заказчив хоть отбавляй. Осужденный не выглядел удрученным, отделавшись таким доаольно мягким наказанием, он строил большие планы на будущее. Но этим планам так и не суждено было осуществиться. 30 декабря 1947 года заключенный Амстердамской тюрьмы Хан Антониус ван Меегерен скоропостижно скончался от разрыва сердца…
Через три года состоялся аукцион, на котором распродавались работы "великого фальсификатора", как называли ван Меегерена в газетах. "Христос среди учителей" пошел за три тысячи гульденов; остальные подделки – до трехсот гульденов каждая…
Ну вот, вроде можно поставить точку, но дело на этом не кончилось. Жертвы фальсификатора потерпели огромный моральный и материальный ущерб. "Шедевры" в их коллекциях обесценились, а репутация знатоков искусства оказалась сильно подмоченной. Не все смогли смириться с такими последствиями. Сразу же после смерти ван Меегерена коллекционер ван Бойнинген возбуждает в бельгийском суде процесс против главного эксперта профессора Поля Кореманса, никакие аргументы не могут переубедить ван Бойнингена, он хочет доказать, что по крайней мере две картины - "Христос в Эммаусе" и "Тайная вечеря" – принадлежат кисти не ван Меегерена, а Яна Вермеера Дельфтского. Собственно, научная истина уже установлена, и оспаривать ее трудно. Однако все время находятся люди, пытающиеся опровергнуть выводу экспертов и признание самого ван Веегерена, которому посмертно приписывапют манию величия. В 1949 году П. Кореманс опубликовал в Амстердаме книгу: "Поддельные Вермееры и де Хоохи ван Меегерена". В ответ на нее в Роттердаме вышла другая книга: "Вермеер – ван Меегерен. Возвращение к истине". Но это "возвращение к истине", попытка доказать, подлинность фальшивых картин оказалась попыткой с негодными средствами. А. Лавашери, автор изданной в 1954 году книги "Вермеер – ван Веегерен. Поддельные и подлинные", целиком поддержал точку зрения Кореманса и его коллег.
В общем, спрос рождает предложение, и пока к искусству будут относиться как к средству получения наживы, продукция таких вот ван Меегерены будет всегда востребована. В принципе, если бы не признание фальсификатора и его связи с первыми лицами фашистской Германии, про эти подделки мы могли никогда и не узнать. Любопытно, а сколько же осталось нераскрытых фальшивок, где дело не имело такой громкий резонанс?

Современные эксперты отмечают, что в работах ван Меегерена продумано всё: технология написания картины, от основы до покровного лака, стиль. В плане подделки это действительно шедевры. Более того, сейчас картины фальсификатора сами по себе имеют немалую художественную и историческую ценность.

В апреле 1996 года в Голландии прошла персональная выставка работ Ханса ван Меегерена, где экспонировались и поддельные «Вермееры».

ГЕНИЙ ПОДДЕЛКИ.

Наталья Голицына, Лондон
«Каждая десятая картина XX века - фальшивка»

Великий фальсификатор Джон Майат (на фото) делится секретами создания поддельных шедевров

В лондонской The Air Gallery прошла выставка, возможно, самого известного фальсификатора живописи Джона Майата. Многие его подделки эксперты принимали за подлинники. Свои работы английский художник продавал через лондонского арт-дилера Джона Дру, который, в свою очередь, подделывал сертификаты их подлинности. Международный художественный рынок был наводнен поддельными картинами Моне, Матисса, Шагала, Пикассо и других известных современных художников. Директор Нью-Йоркского музея современного искусства Глен Лаури назвал деятельность Майата «одним из самых массированных случаев фальсификации в истории живописи». В конце концов в 1999 году Джон Майат угодил в тюрьму, но, освободившись через год, продолжил создавать искусные подделки, правда, теперь уже без обмана. Прославившись, Майат получает сейчас огромное количество заказов. С гениальным фальсификатором беседует корреспондент «Огонька».

Господин Майат, как случилось, что вы стали заниматься подделкой картин известных художников?

У нас с женой было двое детей. Однако она бросила меня с детьми, когда одному из них было три года, а другому - полтора. Мне пришлось самому за ними ухаживать и воспитывать. Я пытался найти какой-то источник дохода, но при этом оставаться дома. Я дал объявление в журнале, в котором написал, что предлагаю «подлинные подделки» живописи XIX - XX веков примерно за 200 фунтов. Мне это показалось довольно легким заработком, ведь обычно большинство людей не прочь приобрести копии работ Моне, Пикассо и других художников. В один прекрасный день мне позвонил заказчик, который представился как профессор Дру. Он начал заказывать мне много картин. Причем их количество постоянно росло. После того как я написал для него 14 или 15 картин (а надо сказать, что он мало что понимал в искусстве), он спросил меня, что я сам хотел бы написать. Я ответил, что хотел бы написать несколько картин в стиле малоизвестных кубистов. Написав их, я подумал, что на этом наше сотрудничество завершится. Однако через две или три недели он заглянул ко мне и сообщил, что показал этих кубистов экспертам в Кристис или Сотбис и ему сказали, что они могут продать их за 25 тысяч фунтов. Дру спросил, согласен ли я получить 12,5 тысячи фунтов - половину их стоимости, если они будут проданы. Я согласился. В то время мне это казалось неплохой идеей - выходом из нужды. Вот так все у нас и началось, так я стал преступником. Я писал картину за картиной, а он их продавал.

Каким же образом профессору Дру удавалось добывать фальшивые сертификаты подлинности ваших подделок?

Проблема, с которой он столкнулся, продав первые три или четыре картины, состояла в том, что покупатели хотели знать историю этих картин, их прошлое. И он начал создавать эту историю, работая в архивах и фабрикуя фальшивые сертификаты подлинности. Для этого он находил в Лондоне уже закрывшиеся галереи и вставлял в якобы их веб-сайты на своем компьютере репродукции моих картин. Так он демонстрировал несуществующие предыдущие продажи картин, которые я для него писал.

Сколько же подделок вам удалось продать за все это время?

Я бы сказал, что примерно 250 - 300.

Почему вы предпочитали подделывать только современную живопись?

С самого начала было очевидно, что чем современнее картина, тем легче изобретать ее историю. Для этого не нужно было забираться в глубину веков. Сейчас пишу картины в стиле мастеров XVII - XIX веков, но в то время я этого не делал. Просто потому, что Джону Дру было очень трудно создавать историю картины двухсотлетней давности.

И опытные эксперты, и известные искусствоведы не могли отличить ваши подделки от оригинальных работ художника, которого вы имитировали? Чем вы это объясняете?

Мне трудно это понять хотя бы уже потому, что я никогда не использовал при работе аутентичные материалы и даже никогда не писал маслом, а пользовался быстросохнущими эмульсионными красками - такими, которыми пользуются для покраски кухонь и спален. Просто не могу поверить, что, когда Джон Дру показывал мои картины в аукционных домах, эксперты принимали их за подлинники. Для меня это слишком ирреальная ситуация.

Что же, современные эксперты попросту некомпетентны?

В некоторых случаях они все же замечали подделку. Но большинство моих картин проходили за подлинники. Некоторые из них не нравились экспертам, и Джон Дру предлагал им другие. В то время - в конце 80-х - первой половине 90-х годов - в разгаре был бум на художественном рынке. Цены невероятно подскочили. Очень многие арт-дилеры стремились заполучить и продать ходовую живопись. Честно говоря, мне трудно объяснить все это. Нужно сказать, что некоторые эксперты были вполне профессиональны. Я ведь не предлагал им копии. В то время, как, впрочем, и сейчас, я изучал технику определенного художника и писал в его стиле совершенно новую картину - будь то Джакометти, Бен Николсон или кто-то другой. Конечно, мы пытались как-то состарить картину, придать ей не очень новый вид, делая кракелюры, патину или используя старый холст. Так что на первый или второй взгляд картина могла вас обмануть.

Вы подделывали и подпись художника?

Значит ли это, что современную живопись вообще трудно атрибутировать?

Пожалуй, что да, трудновато. Многие современные художники связаны с галереями, которые публикуют каталоги их произведений, созданных за всю жизнь. В этих каталогах зафиксированы все их работы вплоть до последних эскизов. Однако всегда существуют картины, которые как бы «провалились сквозь трещину в полу».

Исходя из вашего опыта, что вы думаете о коллекциях современной живописи в крупных музеях: какой там процент подделок?

Конечно, это лишь предположение... Я бы сказал, что в них от 10 до 20 процентов живописи XX века не соответствует тому, за что ее выдают. Думаю, что каждая десятая картина живописи XX века - фальшивка.

Известно, что в тюрьме вас называли Пикассо... Почему? Удавалось ли вам заниматься живописью и в заключении?

В тюрьме это был единственный художник, о котором они слышали. Пикассо - один из самых знаменитых художников, и поэтому эта кличка ко мне пристала. В тюрьме я не писал, но много рисовал. Писать было запрещено, но у меня были карандаши. Много времени уходило на портреты и рисунки, использовать кисти не разрешалось. У меня даже не было точилки для карандашей. Мне приходилось ходить их затачивать в тюремную контору. В Англии довольно строгие законы насчет того, что можно иметь в тюрьме. Возможно, что, если бы я отбывал длительный срок, мне бы позволили писать.

Приходилось ли вам подделывать русскую живопись?

Приходилось, но не могу вспомнить имен художников. Помню, что Джон Дру очень интересовался русскими художниками. Припоминаю, что одним из них был русский абстрактный живописец.

Пишете ли вы сейчас для себя, просто ради удовольствия?

Да, пишу много портретов. Люблю портреты. Копий не пишу. Многие приходят и просят написать копию, но я отказываюсь. Это очень скучное, не доставляющее никакого удовольствия занятие. Намного интереснее создать еще одну картину Ван Гога, которую он мог бы написать, но не написал. Копию может сделать любой художник; я же стараюсь их не делать.

Как начался ваш второй творческий период - уже после тюрьмы?

Когда я вышел из тюрьмы, то решил, что больше никогда не буду заниматься живописью. Но через несколько дней позвонил полицейский, который в свое время арестовал меня и отправил в тюрьму. Он, кстати, послал мне в тюрьму карандаши. Спросил, не соглашусь ли я взять заказ на его портрет с семьей, и предложил мне хорошие деньги. Он убеждал, что я очень хороший художник и что мне не следует бросать живопись только потому, что раньше совершил ошибку. Я написал его портрет с женой и тремя детьми, и после этого он познакомил меня с юристом, который интересовался моим делом и был на судебном процессе. Он также заказал картину. Затем еще двое юристов, участвовавших в моем судебном процессе, заказали картины. Так это и пошло. Меня посетили журналисты с телевидения и взяли интервью. Через два-три месяца стало ясно, что на мои работы есть спрос. Но благодаря именно этому полицейскому я возобновил занятия живописью. Без него я бы не начал снова писать.

Недавно в одной из лондонских галерей прошла выставка ваших подделок...

Мне нравится устраивать выставки каждые два-три года. Туда приходят зрители, которые покупают или не покупают мои работы. Думаю, если вы знаете, что перед вами подделка, то возникает удивительное чувство. Многие ведь нередко теряются при виде произведения искусства, им нужен эксперт, который бы руководил ими. Однако, когда перед вами подделка, вам не нужен эксперт и приходится полагаться на собственное суждение. Вот почему мне нравится то, чем я занимаюсь. Все знают, что я создаю подделки.

Надо сказать, что часть моих покупателей вовсе не скрывает, что у них на стене висит подделка, но многие не хотят, чтобы другие знали о том, что их Моне или Пикассо на самом деле написаны мной. Они даже просят меня никому об этом не говорить. И это тоже часть удовольствия, которое я получаю.

Случается ли вам и сейчас выдать свои подделки за оригинальные работы других художников?

Больше я этого не делаю. На оборотной стороне холста картин есть моя подпись, а в сам холст встроен специальный микрочип, который удостоверяет, что перед вами подделка. Если вы захотите его изъять, вам придется разрезать холст. Одновременно он служит опознавательным знаком моих работ. Кроме того, все мои работы зарегистрированы. Так что не только в течение моей жизни, но и жизни моих детей никто уже не сможет продавать мои картины как оригиналы других художников. Я попытался предотвратить это.

КЕМ БЫЛ УБИТ САМЫЙ КРУПНЫЙ ФАЛЬСИФИКАТОР ЭРИК ХИББОРН?

В начале этого года в возрасте 61 года скончался в Риме при не выясненных до конца обстоятельствах самый знаменитый "специалист" по подделке картин Эрик Хибборн. Всемирно известный фальсификатор живописи был обнаружен на минувшей неделе с разбитой головой в одном из римских кварталов, а спустя несколько недель скончался в столичной больнице.

Эрик Хибборн оставил в наследство своим современникам тысячи рисунков, признанных экспертами в качестве "ранее неизвестных" произведений Брейгеля, Пиранези, Ван Дейка. В возрасте 24 лет Эрик Хибборн был избран действительным членом королевского общества художников Великобритании. Последние 30 лет своей жизни этот высокий, крупный англичанин с густой черной бородой провел в Италии.

В своей книге "Учебник фальсификатора" Эрик Хибборн заявил, что не видит в этом ремесле ничего предосудительного. "Я тоже художник, - сказал он на презентации книги, - и не моя вина, если некоторые искусствоведы не в состоянии отличить мои работы от оригинала". По меньшей мере 500 его рисунков, заявил Хибборн, выставлены в частных и государственных коллекциях и галереях под именами известных мастеров. Он выполнял их на бумаге, извлеченной из старинных книг той эпохи, грунтовку и краски изготовлял из тех же материалов, которые использовали настоящие авторы.

СОВЕТСКИХ КОПИИСТОВ ЗРЯ НЕ ВПИСАЛИ В КНИГУ РЕКОРДОВ ГИННЕСА

Наверное, ни одна другая страна (кроме, быть может, Китая) не может похвастаться таким количеством "прикладной" живописи, которая в невероятном количестве копий украшала присутственные места бывшей советской империи. От монументальных дворцов съездов и культуры, от обкомов и райкомов, до больниц, школ, детских садов, гостиниц и военкоматов - все украшалось копиями картин. Помимо вполне официальных "комбинатов" декоративно-прикладного искусства существовало также огромное количество ремесленных, порой полуподпольных артелей, которые занимались тем же копированием (а также изготовлением скульптур и оформлением интерьеров в духе времени, но по вкусу заказчика) в российской и всесоюзной глубинке.

Количество копированной живописи в 20 - 80-е годы нашего столетия в СССР не поддается исчислению. Наверное, нужно говорить о сотнях тысяч или миллионах индивидуальных, "ручных" копий, которые всегда ценились выше и дороже любых репродукций.

В свое время Павел Третьяков запретил особым распоряжением работу копиистов в стенах своей галереи.

Подделки. Подводные камни антикварного рынка
«В атмосфере, насыщенной ажиотажем, в среде, где искусство – только ширма, прикрывающая иную деятельность, только маска, скрывающая действительное лицо, должно возникнуть явление, естественно и логически отсюда вытекающее. Подделки – давнее зло художественного рынка, но никогда еще они не превращались в такой бич человечества, каким стали в наше время, ибо никогда соблазн подделывать не был столь велик, как при современных головокружительных рыночных ценах».

История подделок тесно связана с историей великих коллекций

На первый взгляд может показаться, что высказывание, которое мы взяли в качестве эпиграфа, принадлежит нашему современнику: уж слишком актуально оно звучит. Однако эти слова были написаны в 1928 году академиком живописи И.Э. Грабарем в его эссе «Эпидемия подделок». Таким образом, и 80 лет назад проблемы фальсификации живописи стояли так же остро, как и в настоящее время. Правда, тогда подделки не были основным поводом для сенсаций и нагнетания обстановки на антикварном рынке, как это происходит сейчас.

Неслучайно сегодня этой теме посвящаются многочисленные теле- и радиопередачи, газетные и журнальные публикации. Более того: вышло два тома «Каталога подделок живописи», вокруг которого уже несколько месяцев не утихают споры искусствоведов и арт-дилеров. О подделках говорится и пишется так много, что даже неискушенному человеку ясно: современному художественному и экспертному сообществу эта проблема представляется одной из наиболее сложных и острых.

Из-за всей этой шумихи человеку, делающему первые шаги на рынке антиквариата, может показаться, что собирание антикварной живописи – слишком рискованное занятие. Эти опасения подхватываются галеристами и арт-дилерами, и раздуваются в своего рода «страшилки»; а чтобы застраховаться от подделки, эти деятели советуют покупать актуальное искусство (которым они в основном и торгуют). Но если взглянуть на ситуацию спокойным взглядом и попытаться разобраться в проблеме без ажиотажа, то можно понять, что подделки – вполне закономерное явление и неизменный спутник арт-рынка. Они свойственны ему, как свойственна тень каждому предмету. Для того, чтобы понять суть проблемы, нужно, как всегда, обратиться к истории искусства, неотъемлемой частью которой является и история подделок художественных произведений.

«Мир хочет быть обманутым» - эти слова из книги Себастьяна Бранта «Корабль дураков», написанной в конце 15 века, могли бы стать эпиграфом не только к истории фальсификации, но и к истории афер в любых областях человеческой деятельности. Как мы увидим далее, люди предпочитают закрывать глаза даже на полностью доказанные факты подделок.

Первое упоминание о подделках относится к 15 веку. Еще при жизни Альбрехта Дюрера многочисленные копиисты повторяли картины великого Нюрнбергского художника, и ставили на них его монограммы. А австрийский эрцгерцог Леопольд Вильгельм прибрел 68 подделок Дюрера, считая их оригиналами. Но все же это были еще лишь единичные случаи. Подделыванием шедевров прошлого «баловались» и великие художники. В предыдущих обзорах мы уже писали о Микеланджело, который изготовил «античную скульптуру», или о Рафаэле, писавшем под Перуджино. Впрочем, это были не более чем шутки гениев. Свой истинный размах фальсификаторы показали лишь в 17 веке, когда торговля подделками приобрела размер настоящей индустрии.

Так, голландский антиквар Уленборх организовал целую мастерскую, где молодые художники в соответствии со своим вкусом и способностями занимались написанием произведений «голландской» и «итальянской» живописи. Этот ловкий делец в 1671 году продал Бранденбургскому курфюрсту 13 картин «итальянских мастеров». И что интересно: когда подделка была обнаружена, завязался жаркий спорт между пятьюдесятью (!) экспертами. Одни объявили картины поддельными, другие утверждали, что это подлинники. Как читатель сможет убедиться в дальнейшем, этот сюжет неоднократно повторялся в истории; то же происходит и в наши дни.

Фальсификаторы живо откликались на все веяния и потребности художественного рынка. Например, когда во второй половине 18 века вновь обрел популярность Рембрандт, тут же в изобилии появились «вновь открытые работы Рембрандта». В 19 веке особым спросом пользовались картины малых голландцев. Тогда практически все немецкие художники стали работать в этой манере. При этом они имитировали ее настолько точно, что и сегодня, при наличии огромного арсенала технических средств отличить подделку можно лишь по состоянию основы, холста, сорту дерева, химическому составу красок.

История подделок тесно связана с историей великих коллекций. Достаточно вспомнить, что наш знаменитый соотечественник Павел Третьяков свою первую коллекцию собрал из таких вот «малых голландцев». Когда же выяснилось, что все это подделки, Третьяков обратился к собиранию русской живописи, причем покупал только картины современников, что называется, «из-под кисти». К его примеру часто апеллируют современные арт-дилеры; но заметим, что основателю Третьяковской галереи было гораздо легче ориентироваться в мире искусства, чем современным собирателям. В то время еще не были нарушены и извращены критерии художественного качества, и не проводилось мощных пиар-кампаний, способных из человека, не обладающего хотя бы малой толикой таланта и умения, «вылепить» гения contemporary art.

Однако продолжим свой экскурс. В 1909 году директор Берлинского музея Вильгельм Боде приобрел для музея императора Фридриха восковую скульптуру «Флора», признанную оригиналом Леонардо да Винчи. За нее была уплачена громадная по тем временам сумма – 150 000 марок. Спустя некоторое время после покупки в Лондонских газетах появился ряд статей, где доказывалось, что под видом оригинала Боде купил статую, изготовленную в 19 веке английский скульптором Ричардом Лукасом. Заявление для газеты сделал 80-летний сын Лукаса, подтвердивший, что «Флора» вылеплена его отцом. Более того, Лукас-младший указал картину, с которой его отец изваял этот шедевр. Немецкие музейные работники ответили, что старик «выжил из ума», и что в Англии 19 века не мог появиться художник, способный хоть мало-мальски приблизиться к великому Леонардо. Тогда в печати выступил один из учеников Ричарда Лукаса. Он подтвердил, что Лукас лепил «Флору» с картины одного из учеников да Винчи, художника по фамилии Луини. Эту картину нашли; сравнение полотна и статуи показало, что сходство между ними несомненное. Копируя форму головы, Лукас даже вылепил две розы слева от пробора в волосах богини. А тут и у Лукаса-сына нашлась фотография «Флоры», сделанная при жизни отца. На ней было ясно видны обе совершенно нетронутые руки статуи, а также заметна чистая, гладкая поверхность воска. На купленной же Боде статуе руки были повреждены, а воск потемнел и выглядел очень старым. Но главным доказательством стало нахождение внутри одного из слоев скульптуры кусочка газеты 1846 года. Однако и после этого большая часть немецких музееведов отказалась признавать подделку. Зато Лукас стал знаменитостью. Была выпущена монография с его работами, в которой говорилось, что он в своем скульптурном творчестве часто перерабатывал мотивы картин великих мастеров – Рембрандта, Дюрера и других.

Следующий вал подделок пришелся на годы после первой мировой войны. В конце 1920-х гг. европейские и американские музеи были не на шутку встревожены обнаружением целого ряда подделок Так, музей «Метрополитен» приобрел в Венеции у антикваров Фазолли и Палези «редчайшую архаическую эллинскую статуэтку». Когда для уточнения датировки музееведы попытались разузнать у продавцов историю обнаружения этой статуи, последние не смогли внятно объяснить, откуда она взялась. Это вызвало подозрения, и дирекция музея поручила известному археологу Маршаллу (американцу, постоянно живущему в Риме) провести расследование. Маршалл, однако, торопиться не стал. Он решил: так как скульптура была продана за весьма внушительную сумму, то успех несомненно, должен окрылить авторов аферы. Поэтому он просто вернулся в Рим и стал ждать, и догадка его скоро подтвердилась. Музею было предложено приобрести надгробие итальянского скульптора Возрождения Мино да Фьезоле за 300 000 долларов. Сравнение «эллинской статуэтки» и этого надгробия укрепило сомнения Маршалла, так как в обоих случаях художественный почерк и манера обработки мрамора были схожими. Аналогичными были и приемы ломки и раздробления камня с целью придания произведениям более древнего вида. Кроме того, Маршалл подметил также одну интересную особенность, которая в принципе характерна для всех мастеров фальсификации произведений искусства. Авторская гордость помешала скульптору произвести надломы и утраты мрамора в местах, наиболее эффектных и удачных в чисто художественном отношении. Впрочем, раскрутить всю преступную цепочку Маршалл не успел, так как вскоре умер. А к этому времени один только Детройтский музей изящных искусств приобрел еще одну «древнегреческую статую» того же автора за 110 000 долларов, и «барельеф Донателло» за 200 000 долларов. Несмотря на то, что Маршалл при жизни поставил под сомнение подлинность 10 поддельных статуй, эксперты не спешили признавать факт фальсификации. Одни считали их оригиналами, другие, как и Маршалл, были убеждены в том, что это подделки. И, как бывает довольно часто, разоблачил аферу сам художник – автор подделок. Им оказался безвестный неаполитанский скульптор Альчео Доссена. Раскрыть правду его заставила нужда. Дело в том, что ловкие антиквары, для которых Доссена делал свои скульптуры, платили ему сущие гроши, достаточные лишь для выживания. И когда у скульптора (а ему было уже далеко за 50) умерла жена, ему просто не на что было ее похоронить. Обратившись к своим патронам Фазолли и Палези, он получил отказ с той мотивировкой, что деньги, которые они должны ему за работу, давно выплачены. Таким образом, они своей жадностью просто подписали себе приговор. Скульптору было нечего терять, и он связался с одним молодым историком искусства, состоявшим на службе в итальянском посольстве Вашингтона. Через него Доссена предал гласности историю своего сотрудничества с Фазолли и Палези. Так были открыты многие десятки «гениальных скульптур», долгие годы восхищавших не только рядовую публику, но и признанных знатоков. Состоялась даже персональная выставка Доссены, где были представлены как его оригинальные произведения, так и его подделки. Публика была в восторге, а мнения искусствоведов разделились. Одни признавали его гениальным скульптором, другие осуждали за отсутствие индивидуальности, вторичность и однообразие манеры. Но, как говорится, задним умом крепки все.

Эта драматическая история наглядно показывает, что главными злоумышленниками на художественном рынке являются не художники-фальсификаторы, а те, кто непосредственно продает произведения искусства – антиквары, галеристы, арт-дилеры. Именно им принадлежит 80% идей по созданию подделок, и именно они получают самые жирные «куски пирога», от которого художникам достаются лишь жалкие крохи.

Подделка монет не лучший способ заработать, однако все зависит от того, какие именно монеты вы решили копировать. Подделывая десятицентовики, банк вы точно не сорвете, тем не менее, есть несколько монет, которые стоят немалых денег. Например, монета 1933 года “Двойной орел” номиналам 20$ может сделать коллекционера миллионером.

Фальсификатор, известный как «Человек Омега», чеканит почти точные копии этой монеты. Почти точные? На самом деле монеты неотличимы – за исключением одного символа. Человек Омега преднамеренно наносит его на монету в качестве торговой марки. Это крошечное изображение знака омеги, видимое только под микроскопом. К нему относятся как к проявлению высокомерия Человека Омеги, потому что без знака даже эксперты не могут отличить подделку.На самом деле, копии сделаны настолько тщательно и детально, что некоторые коллекционеры осознанно платят тысячи долларов за его реплики. Даже если ему будет недостаточно миллионов, которые стоят эти монеты, он может собой гордиться. Но далеко не всем, кто подделывает монеты сходит это с рук.

Дети, которые делали монеты из игрушечных солдатиков

По нынешним стандартам, подделка монет не самый эффективный способ зарабатывания денег, однако для ребенок, карман которого набит блестящими монетками, вполне может почувствовать себя миллионером. Можно ли обвинить ребенка за желание быть независимым?

Очевидно можно, потому что в 1962 году трое ребят из Теннесси в возрасте 16-17 лет решили сделать собственные монеты, расплавив свинцовых солдатиков. Власти быстро положили этому конец, не дав потратить и цента. Все трое попали под суд по делам несовершеннолетних. На самом деле, правительство приняло это настолько серьезно, что дело закончилось вмешательством Секретной службы. Надо заметить, что подростки были также арестованы и за грабеж, поэтому, возможно, полиция сделала правильно, взявшись за них по-полной.

Художник, рисовавший деньги

Представьте на секунду, что вы можете написать число на бумаге, и она, как по волшебству, превратится в купюру этим номиналам. Добро пожаловать в мир художника Д.С.Д. Боггса.

Боггс прославился нарисованными от руки “репродукциями” американских денег, которые он затем обменивал на товары и услуги. Эта история началась в 1984 году, Боггс сидел в кафе, безобидно рисовал изображение однодолларовой купюры на салфетке, позднее к нему подошла официантка и забрала салфетку, пологая, что это плата за кофе. С того дня Боггс объездил весь мир, обменивая его «деньги» на всё, от еды до проживания в отелях.

В нескольких странах его обвинили в фальшивомонетничестве. Однако формально его “деятельность” не могла преследоваться по закону, так как он не пытался выдать свои деньги за реальные. Художник вообще рисовал только одну сторону банкноты, а на другой оставлял отпечаток своего пальца и подпись. Поэтому оказалось довольно-таки трудно обвинять его в чем-либо.

Фальшивомонетчик, которого поймал Ньютон

Исаак Ньютон – один из величайших умов, которых когда-либо знал мир, но мало кому известно, что наряду с формулированием своих гениальных идей, он являлся главой Королевского монетного двора и на протяжении нескольких лет вел борьбу с не менее гениальным фальшивомонетчиком.

Уильям Чалонер был одним из “лучших” фальшивомонетчиков в Великобритании. Он потратил целое состояние, чтобы превратить себя в городского джентльмена, несмотря на отсутствие видимых признаков легального дохода. Если это не наглость, то вот ещё: однажды он предложил свои услуги Монетному двору, чтобы разузнать все их секреты. Попытка не удалась.

Когда Чалонер был арестован лично Ньютоном, но подключил свои связи и был мгновенно освобожден. Постоянно искушая судьбу, Чалонер решил высмеять Ньютона, назвав его мошенником, оплачивающим брошюры из собственного кармана. Взбешенный его поведением, Ньютон целых полтора года собирал против мошенника неопровержимые улики, которые в конечном счете и привели Чалонера к казни.

Добрый самаритянин фальшивомонетчик

Большинство людей становятся фальшивомонетчиками из жадности. Почему бы не сделать свои собственные деньги, если их нужно много? Но Арт Уильямс не такой – он подделывал деньги из удовольствия.

Уильямс знаменит производством первоклассных100-долларовых купюр, которые не уступают в качестве легендарным контрафактным «Супер-банкнотам», похожим на настоящие 100 долларов как две капли воды. Но мы хотели бы уделить внимание менее известной стороне его жизни. Хотя подделки Уильямса были действительно выдающегося качества, по-настоящему заслуживает внимания и то, на что он их тратил.

Уильямс покупал на свои фальшивые сотни товары и провиант, которые немедленно направлял на благотворительность. Однако ничто не вечно, и Арт был в итоге арестован. К сожалению, во время интервью в 2002 году, он заявил, что испытывает гордость за свои поступки. Из-за этого его наказали ещё строже, расценив его заявление как “отсутствие раскаяния”. Урок здесь видимо такой: «никогда никому не помогайте».

Случайный фальшивомонетчик

Подделывание денег является преступлением, которое требует тщательного планирования, тонны материалов и детального знания предмета. Никто не может просто так, случайно, взять и начать подделывать… или может? Ответ, конечно, «да».

Эта история произошла во времена Великой гражданской войны. Её героем стал Сэмюэль Кёртис Апхэм по кличке ” Честный Сэм”, который случайно наводнил Конфедерацию тысячами поддельных банкнот.

Как? Когда началась война, старый Честный Сэм захотел подзаработать, и решил сделать фальшивую версию 5-долларовой купюры Конфедерации – в качестве декоративного сувенира. Однако деньги Апхэма оказались настолько реалистичными, что люди решили отрезать предупреждение, помещенное Апхэмом на все купюры, и потратить их как настоящие.

После того, как 5-долларовые банкноты были распроданы, Апхэм решил попробовать ещё раз, но с 10-долларовыми, потому что игрушечные деньги с более высоким номиналам выглядят ещё забавнее. Когда Апхэм наконец обнаружил, что произошло, он, тем не менее, решил продолжить выпускать фальшивки, т. к. они обесценили реальные деньги Кофедератов.

Фальшивки у Апхэма получались настолько хорошо, что к концу войны его «банкноты» были фактически идентичны настоящим. В попытке борьбы с ним Конфедерация установила смертную казнь за фальшивомонетничество. Но так как Апхэм жил не в Конфедерации, это ровным счетом ничем ему не грозило.

Дама, “стяпавшая” деньги на кухне

Исторически сложилось, что фальшивомонетничество является преимущественно мужским занятием. Тем не менее есть несколько женщин, которые тоже обучились этому ремеслу. Среди них Мария Баттерворт – леди, которая стала настоящей королевой контрафакции, делая фальшивки на своей кухне.

Метод Баттерворт был прост: не используя ничего, кроме утюга и ручки, она могла перевести рисунок банкноты на лист бумаги, который затем, на досуге, подробно обрисовывала. К 1723 году Баттерворт расширила свой бизнес, подключив к нему половину своей ненормальной семейки.

В отличие от практически всех остальных в этом списке, Баттерворт так никто и не поймал. Полиция, правда, проводила обыск её дома после семи лет штамповки поддельных денег, но не ничего подозрительного не заметила (нельзя же арестовать кого-то за наличие утюга). Баттерворт поблагодарила звезды и покинула преступный мир, дожив до 89 лет в ладу с законом.

Неудавшийся нацистский план

Возможно, одним из самых хитроумный нацистский планов была операция Бернхард – заговор с целью разрушить британскую экономику путем наводнения Англии миллионами поддельных фунтов стерлингов.

Но прежде чем операция начала осуществляться, британским шпионам удалось о ней разузнать. Когда первые несколько поддельных купюр были обнаружены, банкноты стоимостью выше пяти фунтов были изъяты из обращения, и план был зарублен на корню. К концу войны распространять фальшивые деньги было негде, поэтому нацисты бесцеремонно бросили большинство купюр в озеро Теплица.

Если вам интересно, насколько были похожи фальшивые купюры на настоящие, то судя по тем образцам, что попали в Великобританию, подделки были исключительного качества.

Струйный фальшивомонетчик

«Струйный фальшивомонетчик» – это прозвище Альберта Талтона, который с помощью струйного принтера, ноу-хау и старания, в середине двухтысячных выпустил в оборот около семи миллионов фальшивых долларов.

Он использовал многоступенчатый процесс впечатляющей легкости, но с одним большим недостатком – все банкноты носили один и тот же серийный номер. И все же он провернул махинацию с помощью принтера, который можно было купить в магазине за 200 баксов.

Продвинуться в этом помогла Талтону его любовь к экспериментам. Ещё в самом начале Талнот обнаружил, что реальная 100-долларовая купюра желтеет, если по ней провести специальным маркером для проверки подлинности, а так как большинство розничных продавцов проверяли именно так, то это была действительно единственная вещь, которую ему нужно было реализовать, чтобы сделать свои подделки убедительными.

В общем, Талтон купил маркер и начал проверять им каждую бумагу, на которую натыкался. Материей способной обмануть маркер-детектор оказалась туалетная бумага. Или, точнее,бумага из вторсырья.

Обладая этой информацией, Талтон купил столько принтеров, сколько могло поместиться в его доме и начал буквально распечатывать свои собственные деньги. Деньги из туалетной бумаги, напечатанные на струйном принтере.

Старик рисовавший собственные доллары

В отличие от Боггса, который создал свои деньги из любопытства, Эдвард Мюллер создал свои по необходимости.

Большинство героев этой статьи часами кропотливо воссоздавали банкноты с идеальной точностью, деньги же Мюллера Секретная служба назвала «забавной подделкой» – возможно, он и их нарисовал в карандаше. Несмотря на это, он остается фальсификатором с самой долгой карьерой в американской истории, с 1938 по 1948 года.

Спустя годы, оборудование 62-летнего Мюллера испортилось, и его доллары стали заметно хуже по качеству. В конечном счете, неудачная попытка ремонта привела к орфографической ошибке в написании фамилии Вашингтон как «Ваишнгтон». Ещё смешнее получилось, когда правительство, наконец, разыскало этого неуловимого преступника. Сотни людей, которым попались эти банкноты, решили сохранить их как сувениры, вместо того, чтобы обменять на настоящие. Что, несомненно, позволило Мюллеру продолжать прожить своей тихой, безвредной жизнью на несколько лет дольше.

Однако все хорошее когда-нибудь заканчивается, и Мюллера в конце концов поймали, когда его дом сгорел, и дети обнаружили на пепелище оборудование.

Каково было наказание? Его посадили на год и один день в тюрьму, и выписали смешной штраф в 1$.

Но история на этом не заканчивается - когда руководители киностудии XX Century Fox услышали историю Мюллера, то немедленно купили права на нее, заплатив Мюллеру достаточно большую сумму, чтобы он мог прожить остаток дней, ни в чем не нуждаясь.

Как правило, на фальсифицирование картин решаются очень талантливые, но неудачливые художники, чье самостоятельное творчество по каким-то причинам никому не интересно.

Другое дело - вечно живые классики изобразительного искусства, чьи знаменитые имена придают ценность даже самым незначительным вещам. Как же можно упустить такую возможность и не заработать денег на тиражировании их безграничного таланта?

Подобным образом рассуждали и герои этой статьи, прославившиеся как удивительные арт-фальсификаторы XX–XXI веков.

Хан ван Мегерен

В начале двадцатого века этот голландский живописец сделал целое состояние на искусной имитации картин Питера де Хоха и Яна Вермеера. В пересчете на нынешний курс ван Мегерен заработал на подделках около тридцати миллионов долларов. Самой известной и прибыльной его картиной считается «Христос в Эммаусе», созданной после ряда довольно успешных полотен в стиле Вермеера.

Однако более интересная история у «Христоса и судей» – другой «вермеерской» картины, покупателем которой стал сам Герман Геринг. Однако этот факт оказался для ван Мегерена символом признания и краха одновременно. Американские военные, изучавшие имущество рейхсмаршала после его гибели, быстро установили личность продавца столь ценного полотна. Власти Голландии обвинили художника в коллаборационизме и продаже культурного достояния нации.

Впрочем, ван Мегерен сразу же признался в изготовлении подделок, за что и получил всего один год тюрьмы. К сожалению, один из самых известных фальсификаторов двадцатого столетия умер от сердечного приступа через месяц после оглашения приговора.

Эльмир де Хори

Этот венгерский художник является одним из наиболее успешных мастеров арт-фальсификации в истории. После окончания Второй Мировой войны и до конца 1960-х годов де Хори сумел реализовать тысячи поддельных картин, выдавая их за оригинальные произведения Пабло Пикассо, Поля Гогена, Анри Матисса, Амедео Модильяни и Пьера Ренуара. Иной раз де Хори подделывал не только картины, но и каталоги, иллюстрируя их фотографиями своих фальшивок.

Тем не менее, спустя двадцать лет после начала карьеры де Хори был вынужден прекратить изготовление подделок. Мошенническая суть его деятельности была раскрыта при участии американского нефтяного магната Алгура Мэдоуза, который подал судебный иск против де Хори и его представителя Фернана Легро. В итоге де Хори переключился на создание собственных картин, которые стали весьма востребованными после его смерти в 1976 году.

Интересно, что некоторые якобы самостоятельные работы де Хори, продававшиеся на аукционах за солидные деньги, также вызывали у экспертов подозрения в своем истинном происхождении.

Том Китинг

Английский художник-самоучка и реставратор Томас Патрик Китинг годами сбывал арт-дилерам и богатым коллекционерам превосходные копии Питера Брейгеля, Жана-Батиста Шардена, Томаса Гейнсборо, Питера Рубенса и других известнейших мастеров кисти. За время своей работы Китинг изготовил свыше двух тысяч подделок, распространившихся по множеству галерей и музеев.

Китинг был сторонником социализма, поэтому считал систему современного искусства «гнилой и порочной». Протестуя против американской авангардной моды, алчных торговцев и продажных критиков, Китинг намерено допускал мелкие недоработки и анахронизмы, а также обязательно делал надпись «fake» прежде, чем наносить краску на холст.

В конце 1970-х Китинг дал интервью журналу The Times, раскрыв всю правду о своем ремесле. Замаячивший тюремный срок удалось избежать лишь по состоянию здоровья и чистосердечному признанию художника. Впоследствии Том Китинг написал книгу и даже участвовал в съемках телепрограмм об искусстве.

Вольфганг Бельтракки

Одним из самых оригинальных арт-фальсификаторов является немецкий художник Вольфганг Бельтракки. Основным источником вдохновения для него являлись такие авангардисты и экспрессионисты, как Макс Эрнст, Андре Лот, Кес ван Донген, Генрих Кампендонк и другие. При этом Вольфганг писал не только тривиальные копии, но и создавал новые шедевры в стиле вышеупомянутых авторов, которые позже выставлялись на ведущих аукционах.

Самая успешная подделка Бельтракки - «Лес» Макса Эрнста. Качество работы произвело огромное впечатление не только на экс-главу Национального центра искусства и культуры имени Жоржа Помпиду, где творчество Эрнста является магистральной специализацией, но и на вдову знаменитого художника. В итоге картина была продана почти за два с половиной миллиона долларов, а чуть позже перекуплена уже за семь миллионов для коллекции известного французского издателя Даниэля Филипаччи.

За свою карьеру Бельтракки подделал, по разным подсчетам, от пятидесяти до трехсот картин, в продаже которых ему помогали жена Елена и ее сестра Жаннетт. В 2011 году все вместе они и пошли под суд: Бельтракки получил шесть лет тюремного заключения, его супруга - четыре года, ее сестра - всего полтора года.

Пэй-Шен Цянь

Китайский художник Пэй-Шен Цянь начинал свою карьеру на родине с портретов солнцеликого Мао Цзэдуна. После иммиграции в США в начале 1980-х годов Цянь в основном торговал своим творчеством на улицах Манхэттена. Однако спустя несколько лет Пэй-Шен познакомился с предприимчивыми торговцами живописью, что изменило его жизнь навсегда.

Два ушлых испанца, Хосе Карлос Бергантинос Диас и Иисус Энжэл, убедили своего китайского товарища заняться созданием «ранее неизвестных» картин абстракциониста и автора самой дорогой картины в истории Джексона Поллока, Марка Ротко и Барнетта Ньюмана. Применяя различные методы искусственного состаривания, Цянь ловко изготовил несколько десятков поддельных полотен культовых американских художников, которые были успешно проданы испанскими арт-дилерами.

Спустя много лет обман был раскрыт Федеральным бюро расследований. По сведениям компетентных источников, Цянь и его сообщники, пользуясь услугами подставных фирм, заработали на копиях картин около восьмидесяти миллионов долларов.

Как отличить подделку от шедевра?

Самое интересное, что главному действующему лицу этой аферы все же удалось избежать наказания! В то время как Диас и Энжэл готовились к тюремных срокам, Цянь вместе с тридцатью миллионами долларов благополучно растворился на просторах родного Китая, откуда, как известно, своих граждан в лапы чужого правосудия не отдают.

На данный момент Пэй-Шен Цяню далеко за 70, и он продолжает заниматься любимым делом.
Подпишитесь на наш канал в Яндекс.Дзен